Читаем Главный врач полностью

Алексей смотрел на нее и думал, что вот Аню он так ни разу и не видел в гражданской одежде — в платье и туфельках на высоких каблуках. С первого дня их знакомства он видел ее только в военной форме — простых кирзовых сапогах, гимнастерке с ремнями через плечо и тяжелым пистолетом, который совсем не шел к ее тонкой фигуре. «А ей было бы хорошо в таком платье, — думал он, глядя на Асю. — И туфельки на высоких каблучках ей тоже пошли бы».

— Ты был прав, — шепнула Ася Алексею. — На меня все пялят глаза.

— Делай вид, что не замечаешь, — посоветовал Алексей. — Чем пренебрежительней мы относимся к славе, тем настойчивей она преследует нас.

— Разве ты не знаешь? Я — сама скромность, — рассмеялась Ася.

— О да! — улыбнулся Корепанов.

К ним подошел Мильченко, поздоровался. В черном костюме он выглядел старше и солидней.

— А почему вы одни? — спросила Ася.

Олесь Петрович ответил, что жена уехала к матери. Там у них женят кого-то, не то брата, не то племянника.

— И это о женитьбе — так пренебрежительно? — возмутилась Ася.

— Нет, о свадьбе. Женитьба — дело серьезное. А вот без свадьбы можно и обойтись.

— Свадьба — это тоже очень важно, — сказал Бритван.

— А у нас была свадьба? — хитровато прищурившись, спросила Ася.

— Кажется, не было. Впрочем, та вечеринка, по тем временам, вполне могла бы сойти за свадьбу.

Мильченко извинился и отозвал Бритвана в сторону.

— И вечно у них дела, — протестующе заметила Ася. — Даже тут, в театре.

— На одну минутку, — сказал Мильченко и взял Бритвана под руку. — Ты в котором часу завтра уезжаешь?

— Думаю выехать рано утром.

Мильченко попросил его задержаться немного и до отъезда зайти в обком.

— Что-нибудь серьезное? — спросил Бритван.

— По одному вопросу посоветоваться нужно.

Начался спектакль.

— Хороша, не правда ли? — спросила Ася, когда появилась на сцене главная героиня — Саша Негина.

Алексей кивнул. Да, хороша. Очень хороша. И знакома. Удивительно знакома! Все знакомо — фигура, лицо, голос. Особенно голос — тихий, будто идущий из глубины…

— Это она, — выдохнул Корепанов чуть слышно.

— Кто? — спросила Ася.

— Не знаю.

Ася повернулась, посмотрела на него с недоумением.

— У тебя программка, — сказал он, пытаясь овладеть собой. — Посмотри, пожалуйста, кто играет Негину.

— Какая-то Шатрова. Марина Шатрова. Ты ее знаешь?

— Знаю, — ответил Корепанов.

Во время антракта Алексей извинился и пошел за кулисы. Он разыскал директора, с которым был хорошо знаком, и попросил провести его к Шатровой.

— Что-то вы у нас редким гостем стали, Алексей Платонович, — сказал директор.

— У меня сейчас много лекций по вечерам, — ответил Корепанов.

Они поднялись на второй этаж, затем пошли по узкому коридору. Директор что-то говорил об артистах, о художнике, о сборах, но Алексей не слушал его и только поддакивал из вежливости. Он не представлял себе, что скажет женщине, которую почти не знает, с которой виделся много месяцев назад в полутемном коридоре пассажирского вагона.

— Вот здесь, в этой гримировочной. Стучите, — сказал директор и пошел дальше.

Алексей впервые переступил порог артистической уборной. Но все ему здесь показалось знакомым — зеркальный шкаф, ширма, кушетка, покрытая дешевым ковриком, небольшой столик с трельяжем, уставленный множеством коробок и флаконов. Даже запах грима и духов показался ему знакомым.

«А вдруг это не она, — подумал Корепанов. — Ну что ж, извинюсь и уйду».

Она стояла у столика перед зеркалом и накладывала пудру.

— Здравствуйте! — тихо сказал Корепанов.

— Здравствуйте, — ответила она. В ее интонации послышались и радушие гостеприимной хозяйки, и недоумение, и едва уловимый вопрос. Так обычно встречают незнакомого человека.

Алексей молча стоял у двери. Она несколько секунд пристально глядела на его отражение в зеркале и вдруг резко повернулась.

— Вы?

— Я думал, что вы забыли, — с облегчением сказал Корепанов.

— Нет, нет, я хорошо помню. — Она пошла ему навстречу, улыбаясь, как старому знакомому. — Я часто вспоминала вас. И ту ночь. И ваше терпение. — Она усадила его, села напротив. — Вы живете в этом городе?.. Я очень рада, что встретила вас. Знаете, когда нам сказали, что мы едем на Украину, я сразу подумала, что могу встретить вас. Ведь вы тогда говорили, что едете на Украину. Город мне очень понравился, особенно река. Лес на том берегу словно подернут зеленой дымкой. Когда мы уезжали, в Свердловске еще снег лежал, а здесь… Воображаю, как тут летом… Хорошо, что вы узнали меня. Ведь могли и не узнать и тогда…

— Я не мог вас не узнать, — улыбнулся Корепанов.

Вошла девушка и напомнила, что пора на сцену.

Алексей поднялся.

— Мы сегодня после спектакля собираемся поужинать в ресторане, с друзьями. Если вы свободны…

— Я буду ждать вас тут, — сказала Марина. — Нет, лучше подождите меня у выхода.

4

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги