Главный врач

— Если засыплешься, нас не втравливай.

— Ты что? — вызверился Никишин.

— Ладно, ладно, — выставил руки перед собой Костя.

Когда Никишин перетаскивал тюки со склада на сеновал, он думал уже не о проигрыше, а о том, что за пропажу с Корепанова спросят. Хотел отомстить. И сейчас, вспоминая подробности той ночи, он злился на себя. Дурак. Вот и отомстил.

Глава девятая

1

Северный флигель, предназначенный для ушного отделения, был, наконец, закончен. Можно было и к отделочным работам приступать, да вот беда — железа для кровли нету. А крыша старая, вся в дырах. На чердаке стояло множество посудин, чтобы уберечь потолки во время дождя. «Хоть бы сурика и олифы раздобыть, — думал Гервасий Саввич. — Залатали бы дыры тряпками, сверху суриком закрасили — и перезимовали бы, а там посмотрим».

Он сказал об этом Ракитину. На следующий день Юрий Максимович принес ордер на сурик и пятьдесят килограммов олифы.

— Золото, а не человек, — сказал Гервасий Саввич. — Отделение получится — куколка. Жаль только, что провода по стенам болтаться будут. Упрятать бы их в штукатурку, так разве ж достанешь нужные, собака их загрызи?

Ракитин поинтересовался, где можно достать такой провод и сколько нужно, и через два дня сам принес.

— Ого, — сказал Цыбуля. — Такой человек и по каким-то ушным болезням работает. Мне бы экспедитора такого, мы бы с ним горы своротили.

Наконец ушное отделение было закончено полностью.

— Укомплектуем штаты и закатим банкет, — сказал Корепанов. — А на следующий день можно и больных принимать.

Укомплектованием штатов для новых отделений обычно занимался Ульян Денисович и этому вопросу уделял особое внимание. Он считал, что в новое отделение нельзя набирать молодых, неопытных сестер. И санитарки должны быть с опытом. Вот почему Ульян Денисович выбирал из персонала других отделений самых лучших. Не обходилось, конечно, без споров. Заведующие норовили отдать тех, кто построптивей и похуже, но Коваля не провести.

— Нет, эту вы оставьте себе, — говорил он. — С ней нужно еще поработать, перевоспитать: неопрятна и на язык, извините… Возьмем другую, получше.

Штат ушного отделения уже был укомплектован, но Ульян Денисович снова и снова просматривал списки.

— Что вы так долго колдуете? — поинтересовался Алексей.

Коваль сказал, что не может найти сестру-хозяйку.

— А Люся Стоянова?

Ульян Денисович обрадовался. Люся? Лучшей и желать не приходится. Он только не был уверен, согласится ли Алексей Платонович отпустить ее. Но если он сам предлагает…

Все утверждали, что банкет, посвященный открытию нового отделения, удался на славу. Но Люсе было тоскливо. Уж очень ей не хотелось уходить из хирургического. Алексей словно почувствовал, что девушке не по себе, подошел к ней.

— Я на тебя, Люсенька, как на каменную гору, — сказал он. — Сестра-хозяйка — это не просто старшая санитарка. Это — хозяйка.

— Я вас не подведу, Алексей Платонович.

На следующий день Корепанов и Ульян Денисович пошли посмотреть, что делается в ушном. Вновь открываемые отделения обычно заполнялись медленно, по меньшей мере в течение недели. В первый день больше двух-трех человек не поступало… А вот в ушном…

Люсю они встретили в коридоре с охапкой белья, захлопотавшуюся, раскрасневшуюся.

— Восемнадцатый человек поступает, — бросила она на ходу. — Ужас просто. Совсем с ног сбились.

Ульян Денисович с Корепановым только переглянулись.

В операционной их встретил Ракитин. Он готовился к операции.

— Сколько больных должно сегодня к вам поступить? — спросил Корепанов.

— Человек около тридцати, — ответил Ракитин.

— В оперативности вам отказать нельзя, — насмешливо заметил Коваль.

— Я ведь хирург, дорогой Ульян Денисович, — улыбаясь, сказал Ракитин. — А для хирурга оперативность — превыше всего… — Он подошел к операционному столу и, продолжая протирать руки спиртом, нажал носком ботинка на педаль. Стол с легким шумом стал подыматься. Ракитин отпустил эту педаль и нажал другую. Стол стал наклоняться вправо. — Чудо техники! — восхищенно произнес он.

Алексей повернулся к Ульяну Денисовичу.

— Отделение, как видите, на полном ходу, товарищ начмед. Даже операционная работает.

— Ну что ж, не станем мешать, — сказал Коваль, — и пожелаем Юрию Максимовичу всяческих успехов.

Ракитин тепло поблагодарил.

— Какое сегодня число? — спросил, когда они вышли, Корепанов.

Ульян Денисович ответил.

— Ну вот, — сказал Корепанов, — открыто у нас десятое по счету и последнее по плану отделение. Считайте, что организационный период закончился.

2

По требованию министерства Сенечкина отправили в Киев, в клинику медицинского института, на обследование. Потом пришло письмо с просьбой выслать подробную выписку из истории болезни. Вначале это письмо не удивило Алексея: клиника интересуется историей болезни сложного больного — это нормально… Однако он никак не мог отделаться от тяжелого чувства. Кто-то настойчиво хлопочет за Сенечкина, без конца пишет и в обком, и в министерство, и в газеты, обвиняя в халатности его, Корепанова. Эти обвинения, несмотря на свою нелепость, все же тяготили, заставляли тревожиться.