Главным калибром – огонь!

Стрельба велась вслепую, практически наугад, по квадратам, и, разумеется, ни о каких прямых попаданиях в «Асаму» не могло быть и речи. Тем не менее один залп, лёгший в море в полукабельтове от японского корабля, заставил капитана 1-го ранга Ясиро поторопиться с отходом в море. Огонь «Асамы» также не отличался особой точностью – большая часть 203-мм снарядов падали с недолётом, глуша рыбу на мелководье, и лишь пять-шесть штук угодили в обращённые к морю склоны Золотой горы.

Успешное отражение атаки брандеров стало возможным благодаря уму и усилиям капитана 1-го ранга Рейценштейна, сумевшего наладить чёткое взаимодействие береговых артиллеристов и наблюдателей с подвижными корабельными дозорами. Именно Рейценштейн инициировал установку минных банок в бухте Белый Волк, по его же приказу были развёрнуты наблюдательные посты, оборудованные телефонной связью с командным пунктом на Золотой горе. В результате объединённый штаб обороны крепости мог более-менее контролировать часть побережья от мыса Ляотешань до бухты Тахэ включительно, чего, к сожалению, нельзя было сказать о береговой линии на западе и северо-западе полуострова.

Вечером следующего дня в Порт-Артур поступила телеграмма из Владивостока, по прочтении которой Алексеев долго и громко выражал свои эмоции. Впрочем, не он один – Макаров также употребил ёмкие и не менее образные выражения.

Проблема заключалась в том, что контр-адмирал Иессен решил сходить в залив Посьета для переговоров с сухопутным командованием, и для этой цели избрал флагманский корабль Отдельного отряда – «Победу». Словно назло, море оказалось окутано очень плотным туманом, вынудив моряков идти по счислению.

Вопреки возражениям командира броненосца, Иессен приказал держать ход в десять узлов, хотя данная скорость явно не соответствовала погодным условиям. Столь легкомысленное отношение контр-адмирала к навигационным вопросам грозило крупными неприятностями, поэтому капитан 1-го ранга Зацаренный не стал скрывать своего мнения.

Между адмиралом и его подчинённым возникло, скажем так, недопонимание, по слухам, едва не завершившееся вызовом на дуэль. Всё это привело к тому, что была пропущена точка поворота, в результате чего идущий в густом тумане корабль не успел разминуться с прибрежными скалами у мыса Брюса. Несмотря на то что в последнюю минуту старший офицер успел дать в машину команду «полный назад», а рулевой выкрутил штурвал влево, «Победа» помяла и распорола себе днище почти на четверть длины корпуса.

После столь глупого фиаско Иессену стало не до встреч с армейскими офицерами: приняв через пробоину более сотни тонн воды, броненосец пополз обратно во Владивосток, чтобы встать в док, который «Победа» покинула всего лишь неделю назад. Данная навигационная авария едва не оборвала карьеру начальника Отдельного отряда, на которого сразу же ополчились все завистники и недоброжелатели.

Вице-адмирал Макаров тотчас снял Иессена с должности, приказав Греве расследовать инцидент, выявить и наказать всех виновников происшествия. Во Владивосток срочно откомандировали Рейценштейна, без пяти минут контр-адмирала, назначив того врио командующего Отдельным отрядом. Капитана 1-го ранга Зацаренного временно, на период расследования, отстранили от командования кораблём. В свою очередь, в сложившейся ситуации Алексееву ничего не оставалось, кроме как согласиться со всеми кадровыми перестановками, инициированными штабом флота, да выслать Иессену ободряющую телеграмму от своего имени.

На следующий день после аварии у мыса Брюса порт наконец-то завершил ремонт «Севастополя». Закончив с «Севастополем», контр-адмирал Молас обещал в течение недели-другой ввести в строй и «Петропавловск» с «Полтавой», после чего бросить всех освободившихся мастеровых на модернизацию «Богатыря» и ремонт «богинь».

А пока что в приоритете начальника порта значилось полное восстановление боеспособности «Цесаревича» и «Пересвета». На очереди же стояли, требуя ремонта, около десятка повреждённых в последних боях истребителей, кроме того, было необходимо срочно заделать полуподводную пробоину на «Новике»… Слава богу, что некоторые командиры кораблей – Грамматчиков с Виреном – каким-то образом умудрились обойтись силами своих команд, работавших под присмотром инженеров порта и нескольких высококвалифицированных мастеровых.

Вечером 8 мая к берегу у деревни Сяньдьгоу вновь подошли японские транспорты, миноносцы и канонерские лодки, о чём штабс-капитан Войт незамедлительно сообщил в Порт-Артур. Объединённый штаб обороны тотчас запросил информацию о численности кораблей противника, объявил боевую тревогу на флоте и в гарнизоне крепости.

Рано утром 9-го числа поступила новая телеграмма, где говорилось о начавшейся бомбардировке русских позиций. Командир разведотряда затруднился с определением числа японских судов, так как на горизонте появлялись всё новые и новые транспорты.