Главным калибром – огонь!

Будучи хорошо осведомлёнными о наличии минного поля между Сяошаньдао и Саньшаньдао, выставленного русскими, неприятель не стал отсекать отряд Елисеева от пролива между указанными островами. Развернувшись, истребители противника помчались в торпедную атаку, осыпая снарядами идущий головным «Грозовой». Последний изменил курс и пошёл японцам навстречу, чтобы дать возможность «Властному» и «Внимательному» успеть пройти через проход в минном поле.

Следом за «Грозовым» на врага бросился и «Внушительный», по которому вёл огонь один из крейсеров 6-го боевого отряда – «Акицусима». Флагман вице-адмирала Катаоки, крейсер «Сума», с самого начала обстреливал повреждённый русский корабль и его буксировщика.

Не рискуя сближаться на дистанцию пистолетного выстрела, «Хаядори» с «Харусаме» дружно разрядили свои минные аппараты, после чего отвернули в сторону. Уклоняясь от торпед противника, «Внушительный» был вынужден заложить циркуляцию влево, в результате чего на какое-то время оказался на параллельном курсе с обоими японскими истребителями и оторвался от своего отделения. Враг, разумеется, сполна воспользовался предоставленной ему возможностью: пушки «Харусаме» и «Хаядори» выплёвывали снаряд за снарядом, нанося кораблю лейтенанта Подушкина всё новые и новые повреждения.

Видя, что Подушкин и его экипаж попали в очень тяжёлое положение, и счёт идёт на минуты, капитан 2-го ранга Елисеев бросился выручать своего боевого товарища. Однако было уже поздно – снаряд «Акицусимы» угодил прямо в мостик «Внушительного», затем последовало попадание в корпус, и ещё одно, и ещё… К расстрелу истребителя подключились «Чиода» и «Акаси», после чего положение русского корабля стало полностью безнадёжным.

Спустя пару минут неприятель перенес огонь на «Грозовой», пытавшийся прорваться к теряющему ход истребителю. Крейсера «Акаси» и «Акицусима» совместно с «Хаядори» и «Харусаме» с лёгкостью парировали попытку Елисеева подойти к гибнущему кораблю.

В перестрелке с противником флагман Елисеева получил новые повреждения и был вынужден спешно уходить в Дальний. «Внушительный» затонул, не спустив флаг, японцы подняли из воды и взяли в плен пару десятков спасшихся моряков, в том числе и лейтенанта Подушкина.

Обстреливая «Внимательный» с «Властным», флагман адмирала Катаоки поначалу никак не мог добиться ни одного прямого попадания: снаряды падали вокруг пары русских истребителей, которые, словно заколдованные, как ни в чём не бывало шлёпали по минному полю. Однако минут пять спустя после начала боя комендоры «Сумы» поразили-таки цель, нанеся «Внимательному» новые, тяжёлые повреждения. Судя по всему, в результате именно этого попадания на корабле произошёл отказ рулевого управления, иначе сложно объяснить причину, по которой истребитель неожиданно рыскнул в сторону. Чуда не произошло – корабль наскочил на мину, взорвался и спустя полминуты ушёл ко дну.

С борта «Властного» сбросили на воду шлюпку, но та, прилично издырявленная осколками, сразу же исчезла в волнах. Не мешкая ни минуты, артиллеристы «Сумы» сосредоточили огонь по новой цели, и лейтенанту Карцеву не оставалось ничего другого, кроме как приказать дать полный ход, и вместе с «Грозовым» уходить прочь… Из экипажа «Внимательного» спаслось всего семь человек, которые смогли доплыть до острова Сяошаньдао, где их вечером обнаружили подошедшие из Дальнего истребители 2-го отряда.

Глава 19

Пару суток спустя, после того как командование эскадры и флота изучило рапорты командиров всех кораблей, участвовавших в операции, удалось восстановить примерную картину сражения. Благодаря подполковнику Ранцеву, дважды в день телеграфировавшему о положении дел южнее Бицзыво, штаб флота знал, что враг покинул данный район, так и не предприняв попытку высадиться на побережье. Немного помучившись, во время прилива японцы стащили с мели старый корвет, который во время боя был принят русскими моряками за транспортное судно.

– Сдаётся мне, Евгений Иванович, что японцы организовали ложную высадку, а я, дурак старый, повёлся на эту хитрость, словно мальчишка, – констатировал командующий флотом, в один прекрасный момент оказавшись с Алексеевым наедине на юте «Цесаревича». Осознав, что он, по сути, одержал самую настоящую пиррову победу, Макаров несколько дней ходил сам не свой, сильно переживая о погибших моряках и о потерях в корабельном составе. Наконец, вице-адмирал «созрел» для откровенности и признал собственную ошибку. – Провёл меня Того, причём сделал это столь грамотно, что у меня даже мысли не возникло об обмане.