Главврач

Большинство старых знакомых «потерялось». Оно и ясно — поддерживать отношения с главным врачом медсанчасти весьма полезно, а рядовой эндокринолог из окраинной поликлиники мало кому интересен. Константин хорошо это понимал и потому не расстраивался. Опять же, тот, кто пережил большое потрясение (предательскую измену любимой женщины), на мелочи обращать внимания не станет. Не звонит? Ну и хорошо! Не поздоровался при встрече? Ну и хрен с ним! Должок зажал? Да чтоб он им подавился в два горла! Пожалуй, только Лешка Бутаковский не исчез с горизонта — позванивал иногда, приглашал посидеть-потрындеть и даже про день рождения помнил.

— У меня таких зацепок нет, — ответил Лешка, в начале нового тысячелетия переквалифицировавшийся в арбитражные управляющие («из обналичников в обанкротщики», как шутил он). — Мои интересы дальше Калининграда не простираются. Ты лучше у Алика Пулатова спроси, думаю, что он тебе поможет.

— У Алика? — удивился Константин. — А чем он может помочь?

Алишер Пулатов проучился с ними до восьмого класса, а затем ушел зарабатывать большие деньги. Сначала работал в подпольном трикотажном цеху, затем торговал на рынке импортной жвачкой и сигаретами (в Самарканде это было просто — платили кому следует и торговали открыто) а в конце восьмидесятых, когда Константин заканчивал институт, вдруг пропал с концами. Ходили слухи, что его посадили за что-то серьезное, связанное с поездами. Одни говорили, что он обворовывал состоятельных пассажиров, а другие — что он возил в Москву травку-забавку.

— Алик сейчас в посольстве работает. Здесь в Москве, — огорошил Лешка. — Только я забыл, кем именно — то ли атташе по культуре, то ли его помощником.

— Атташе по культуре? — нижняя челюсть Константина уехала в эпигастральную область.[38] — Алик?

Алик был так же далек от культуры, как Чукотка от Москвы. Далек во всех смыслах — сморкался при помощи двух пальцев, писал с ошибками, книжек не читал, его знакомство с музыкой ограничивалось блатными песнями, а знакомство с изобразительным искусством — порнографическими фотографиями.

— Закрой рот, а то желудок простудишь, — посоветовал Лешка. — Я тебе сейчас все объясню. Брат матери Алика женат на племяннице нашего великого земляка…

«Великим земляком» Лешка называл президента Узбекистана, который родился и вырос в Самарканде.

— Помнишь, как Алик исчез в восемьдесят девятом? — продолжал Лешка. — Он говорит, что родственник ему в Ташкенте хорошую работу дал, когда первым секретарем ЦК стал, но я подозреваю, что было не совсем так. Скорее всего, Алика все же закрыли, потому что такие слухи на пустом месте не возникают, но родственник его из тюрьмы выдернул и к делу пристроил. Алик быстро в гору пошел, большими делами начал ворочать, но потом расклады изменились и его отправили в Москву, вроде как в почетную ссылку. Ты к нему со всем уважением подойди и он тебе не откажет.

С уважением — так с уважением, тем более что проблема стоила хорошего обеда в ресторане «Узбекистан». Как и предписывалось установками восточного этикета, о деле Константин заговорил после того, как были обсуждены все новости и перемыты косточки всем знакомым.

— Г…но-вопрос, — сказал Алик, выслушав просьбу. — Пресса-х…сса — это моя сфера. Завтра напишу ребятам в Париж, чтобы выслали и прайс-листы, и контакты нужных людей.

— Ну, наверное, те, кто работает с посольством, не захотят иметь со мной дела… — подумал вслух Константин.

— Как не захотят? — хохотнул Алик, хлопнув по столу обеими ладонями. — Еще как захотят! Денег мало не бывает!

И ведь не обманул, добрая душа, и волынку тянуть не стал — через день прислал всю необходимую информацию, правда — на узбекском языке. Но Константин разобрался, чай не «Алпамыша»[39] переводить. Самым ценным были не расценки, а контакты французских журналистов, снабженные перечнем контор, с которыми они сотрудничали.

Порадовавшись тому, как сильно облегчило коммуникации наличие интернета, Константин набросал черновик письма, перевел его на английский и отдал на вычитку соседке-пенсионерке, посвятившей жизнь преподаванию инглиша в средней школе номер 453. Не к Нике же обращаться, в конце концов!

По поводу бывшей жены Константин решил следующее — живых денег ей не давать, а оплачивать крупные покупки дочери, расходы на репетиторов и все такое прочее. Но оплачивать без участия Ники, чтобы к ее загребущим рукам ничего не прилипало. Нужен новый комп? Давай купим его вместе. С репетитором нужно расплатиться? Дай ему мой номер, пусть звонит. Вот только так, и никак иначе. Если человек не видит и не помнит добра, то с ним лучше вообще не иметь дела.

Из пятнадцати адресатов откликнулись двенадцать, что Константин счел добрым знаком — можно будет поторговаться. После первого базара отсеялось четверо, после второго — пятеро, а из оставшейся тройки Константин выбрал того, кто отвечал быстрее остальных и запрашивал меньше всего. Но и двух других с крючка спускать не стал, написал, что выйдет на связь, когда придет время действовать. Запас, как известно, карман не трет.