Главврач

Самого вменяемого журналиста звали Дамьеном Готье. Судя по присланному им перечню публикаций, Дамьен был известным и востребованным акробатом пера. За большое интервью с фотографиями в газете «Либерасьон» он запросил полторы тысячи евро. Дорого, но Франция вообще недешевая страна, тираж у газеты под сто пятьдесят тысяч, и другие кандидаты хотели получить больше. Договорились встретиться в феврале 2006 года, когда у Константина был запланирован отпуск. Поездочка влетала в копеечку, хорошо, что не на пик туристического сезона попал, а наоборот, на затишье, но что поделать? По переписке дела не сладишь — Дамьен хотел видеть клиента и оригиналы его документов, а Константин, в свою очередь, хотел видеть того, кому он платит деньги. Да и в Париже побывать хотелось, а то ведь со всеми этими делами, он кроме южных морей да Самарканда никуда не ездил.

Разумеется, одним интервью дело ограничиться не могло. Возникший интерес публики нужно периодически подогревать, так что в год должно выходить не менее двух-трех материалов о мытарствах несправедливо осужденного Доктора Живаго (такое прозвище дал Константину Дамьен). Опять же — поездочки. Может понадобится с плакатиком около здания суда несколько дней простоять. Мама дорогая… Но, раз нужно — так нужно. Да и адвокаты говорили, что большая шумиха может побудить суд рассмотреть дело вне очереди. «Париж стоит мессы,[40] а дело стоит прессы», сказал себе Константин и порадовался тому, что Дамьен отсоветовал ему связываться с телевидением. «Это безумно дорого, — написал француз, — и настолько же бесполезно, потому что после одного или двух появлений вас никто не запомнит. Другое дело, если вы совершите что-то выдающееся, о чем будут говорить во всех новостных программах, например — совершите самосожжение у здания суда в Страсбурге». Журналист-юморист, шутник хренов!

Новый 2006 год Константин встречал дома, с Женечкой.

— Этот год будет счастливым, праздничным! — убеждала она. — Я точно знаю! Он же начинается с воскресенья, а надежнее этой приметы нет. Я позавчера в соседнем доме была, у гадалки, так она мне сказала, что у моего короля все будет хорошо. Желания его, то есть — твои, исполнятся, а врагов чума заберет. И мне тоже кое-что хорошее предсказала…

Женечка кокетливо надула губки и скромно опустила взор на свои красивые колени (сидели за столом и ждали боя курантов).

— И что же? — спросил Константин, заранее зная ответ.

— Перемены в личной жизни, — Женечка посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — А какие — не скажу!

Константин тысячу раз говорил, что изображать из себя идиота под свадебный марш Мендельсона он больше не намерен и что установившийся между ними гражданский брак ничем не хуже юридически оформленного. Но Женечке хотелось настоящей свадьбы, белого платья и метания букета в толпу незамужних дев. А Константин когда-то очень сильно хотел итальянскую кинозвезду Орнеллу Мутти… И что с того? А ничего! Увидел как-то на фотографии в журнале, как она выглядит сейчас — и расхотел!

Начавшийся с воскресенья год, огорчил уже в понедельник. Позвонила соседка из Самарканда и сообщила, что умерла мама. Вроде как ночью, во сне, потому что нашли ее в кровати. Позавчера они долго разговаривали по телефону, поздравляли друг друга, мама была в хорошем настроении, не жаловалась на здоровье — и вот тебе на!

Женечка порывалась лететь в Самарканд вместе с Константином, но он сказал, что это плохая идея и плохая примета. Рита была с ним в Самарканде. И где сейчас Рита?

— Зато я рядом! — с тихой гордостью победительницы сказала Женечка, ненавидевшая всех своих соперниц, но не досаждавшая любимому мужчине этой ненавистью.

Глава девятнадцатая Il n’y a pas de bonne fête sans lendemain

Сразу же после того, как над медсанчастью зажглись красные буквы «КЛИНИКА «НАДЕЖДА», у руля встал другой человек — незнакомый Константину чувак по фамилии Видгорчик, прежде работавший заместителем главного врача шестьдесят четвертой больницы по амбулаторно-поликлинической работе. Согласно данным разведки, Маргарита Николаевна покинула медсанчасть по-английски, не попрощавшись с коллективом и не представив ему своего преемника. Стало быть — «ушли» ее по-плохому. Так ей и надо! Сильно подмывало позвонить коварной стерве и спросить, где она сейчас трудится и как вообще обстоят ее дела, но Константин этого делать не стал. Как-то не по-мужски, да и не будет Рита с ним разговаривать. Но спустя некоторое время он позвонил в справочную Центральной клинической больницы гражданской авиации и спросил, можно ли записаться к томографисту Кипаровой. Предложили записаться на следующую среду. Константин согласился — пусть Рита увидит его имя в листе записи и поймет, что ему известно, какой разворот сделала ее судьба. На прием, разумеется, не пошел.