Глаз бури

– С ума все посходили, – вздохнул Туманов. – Теперь я, кроме Мещерских и Ряжских, еще и Шталям родственником выхожу? Или, по-твоему, уж прямо погибшим наследником?

– Я не знаю. Хотела бы получить объяснение у тебя.

– У меня нет объяснения, – Туманов вытер салфеткой испачканные жиром пальцы. – Это все ерунда и романтический мусор, который от излишней тонкости душевного устройства придумывают. А у меня устройство простое. Я хочу тебе сказать, что мне опять по делам ехать надо. Теперь в Нижний… Так что сколько-то времени не увидимся. Ты не скучай тут…

– Хорошо, я не буду, – послушно сказала Софи.

– Не будешь? Совсем?! – Туманов, борясь со сном, грозно насупил брови. – Совсем не будешь по мне скучать?!

– Мишка! – Софи вскочила и, обежав стол, кинулась Туманову на грудь. Ложка из его руки выпала в тарелку, а потом и на скатерть, расплескав соус. – Мишка, я ничего не понимаю и боюсь! Оно идет сюда!

– Кто? Кто идет? – Туманов отодвинул стул, усадил Софи к себе на колени и стал баюкать, как ребенка. Девушка спрятала лицо у него на шее, под отросшими, чуть вьющимися с концов волосами.

– Буря! Я не знаю… Как будто бы этот камень и вправду издалека заклял всех. Зачем только ты со всем этим связался?… Да! Саджун! Я помню… Но я… Мишка, ты возвращайся скорее, а еще лучше не уезжай! Я чувствую, не надо тебе сейчас уезжать…

– Сонька, родная, я должен. Именно для того, чтобы все по своим местам расставить, и всем злопыхателям по сусалам надавать. А после буря и кончится… И станем думать, как нам дальше жить…

– Хорошо. Мишка, ты приезжай быстро. А не то я… Я не знаю точно, что будет, но страшно без тебя. Тревожно везде. Только в одном положении и отпускает…

– Это в каком же? – Туманов усмехнулся, погладил волосы Софи и подставил ухо.

Софи высвободила раскрасневшееся лицо, заправила за уши выбившиеся локоны, взглянула Туманову прямо в глаза:

– В таком. Когда ты сверху лежишь и меня собой прикрываешь.

– Со-онька… – Туманов смутился неожиданно для себя и отвел взгляд. – Это здорово, конечно, мне и самому нравится… Но… долго не пролежишь. Надо ж и дела делать…

Михаил понимал, что говорит и делает теперь решительно не то, что надо, но не мог остановиться. «Как будто и вправду не хватает сил, чтобы плюнуть на все и… Нельзя!» – подумал он, вспоминая слова Иосифа.

Софи высвободилась из объятий мужчины, слезла с его колен и отошла к окну.

– Конечно, – сказала она оттуда. – Я понимаю. Всю жизнь не пролежишь, надо дела делать…

Глава 38 В которой Константин Ряжский предупреждает Туманова, Дуня приезжает в Калищи и сразу же уезжает. Здесь же описывается устройство пожарного обоза

В темных и гулких недрах Николаевского вокзала Туманов купил газету и три пирожка с требухой, которые тут же в эту газету и завернул. Пирожки с требухой он любил с детства, а есть их в вагоне первого класса, а после вдумчиво читать на глазах попутчиков замаслившуюся газету, водя пальцем по строчкам – все вместе составляло отдельное поездное удовольствие.

Поезд подошел в платформе в клубах пара. Федька подхватил чемодан и Туманов собрался уже было двинуться к вагону, когда коренастый, но элегантный господин в светло-серой паре остановил его поперечным движением трости.

– Простите, Туманов…

– Ряжский? Константин? Какой случай! Желаете пожелать мне доброго пути?

– Это не случай. Я специально прибыл по наводке вашей челяди, чтоб вас здесь перехватить.

– Чему ж обязан?

– ВЫ знаете, Туманов, что никакой особой любви я к вам лично не питаю…

– Наслышан-с…