Глаз бури

Лиза торопливо кивнула. Само собой, как не зайти. Явиться – и не повидать?! Она скинула сак, тщательно обтерла о половик узкие каблучки. И тихо-тихо, уже не лисичкой, а кошечкой, проникла через гостиную в кабинет и примостилась на стуле у входа. Кабинет был темноват: единственное окно – на север. И отделан в изысканных исчерна-шоколадных тонах, будто хозяину вообще никакой свет был не в радость. Дурманный дым папиросы медленно растекался в сумрачном воздухе. Лежащий на диване человек скосил глаз в сторону Лизы. Усмехнулся медленно, не понять – снисходительно или раздраженно. Она поняла так, как хотела: скользнув со стула, бесшумно прыгнула на пол возле дивана, быстро взяла руку лежащего, уткнулась в ладонь лицом, целуя.

По красивому лицу мужчины медленно прошла гримаса, он повернулся на бок, свободной рукой аккуратно расстегнул пуговки Лизиного платья, слегка потянул его с плеча, чтобы удобнее было добраться до груди. Лиза застыла, не помогая ему и не мешая. Только беззвучно охнула, когда он с силой стиснул ее маленькую круглую грудь всеми пятью пальцами – будто хотел раздавить, как яблоко. Через недолгое время он пустил в ход и зубы, подавшись к ней с дивана. Лиза, обмирая от боли и восторга, терпела. Когда он оттолкнул ее, она, опрокинувшись на спину, подождала немножко – вдруг барин еще чего захочет? Барин закрыл глаза и снова поднес к губам папиросу.

– И чем же ты рассчитываешь меня сильно поразить? – услышала Лиза его низкий мягкий голос. Проворно вскочив, вернулась на стул, украдкой достала платочек и приложила к соску, морщась – все-таки было очень больно.

– Да что вы, какой поразить – так… рассказать просто. Человечек у меня завелся сами знаете где. Шляпница… Наша с потрохами! Что ей скажу – все сделает.

– Да ну, – мужчина засмеялся тихим шелковистым смехом, от которого у Лизы побежали по животу сладкие мурашки. – Как же ты ее так зацепила? А, может, тебе просто кажется? Впрочем, кой черт… все равно.

Он затянулся и, приподнявшись, загасил папиросу о щечку бронзового ангела с пепельницей в руках, что украшал столик возле дивана.

– Как же, миленький, – Лиза встрепенулась, – а бумаги-то? Архив-то тумановский? Вы ж говорили?..

– My Lord!.. – вполголоса протянул мужчина, вытягиваясь на диване. – Such an innocent fool… Ты дура, – перевел специально для Лизы, – к чему мне архив от твоей шляпницы? Он сам его мне принесет. Сам, в зубах и на брюхе. Пошло, да? Банально? Ну, я в данном случае на оригинальность не претендую… По-другому мне эти бумажки и даром не нужны.

Бросил на нее короткий взгляд, теперь уж точно – раздраженный, – и снова закрыл глаза.

– Посему – никаких шляпниц. Забудь.

Лиза вздохнула, послушно кивая. Возражать она ни в коем случае не собиралась. А на уме было: и очень хорошо. Не хочешь, не надо. Делай как знаешь – а пока-то твой Туманов на брюхе ползти соберется, так и нести в зубах будет нечего. Мы не гордые, нам сгодится и шляпница.

Глава 13 В которой Кэти весьма бестактно любопытствует, а Иосиф докладывает Туманову о результатах проведенного расследования

– Но что же, что же там? – миниатюрная Кэти дрожала от возбуждения, и от волнения еще более, чем всегда, косила. – Скажи, голубка Элен, я никому не проболтаюсь. Софи, ты ж знаешь, еще раньше… всегда была моим кумиром, ее роман у меня под подушкой лежит. Только… она меня не замечала никогда, я мала была для нее, а теперь… Вы ж с детства близки, она от тебя не утаит, а надо мной смеется…

– Как смеется? – удивилась Элен. Она по виду покойно расположилась в кресле с вышивкой на коленях. Кэти стояла у окна, глядела, как молодой и бодрый декабрьский снег засыпает уснувший двор.

– Зима… – меланхолично сказала Кэти вместо ответа. – Декабрь. Гляди, Элен, она еще так… так уверена в себе. Снег падает, чистый, белый, как будто навсегда. Впереди еще январь, февраль, и она не знает, не хочет думать о том, чем все кончится…

– Кончится весной, – медленно сказала Элен, выпрямилась в кресле и с тревогой взглянула на девушку. – Кэти, что с тобой стряслось? О чем ты думаешь? Что тебе сказала Софи?

– Ничего. Ничего особенного. Мы повстречались случайно, у Безбородок. Поболтали, а потом я не удержалась, спросила ее о похищении, о Туманове.

– Как же ты спросила?! – бесцеремонная наивность Кэти явно покоробила Элен. Почувствовав это, девушка потупилась, и сжалась до размеров нахохлившегося на карнизе воробья.

– Так и спросила: что у тебя с Тумановым? Она ответила…

– Ответила?!

– Да. Она сказала, что последние несколько лет у нее с Тумановым любовная связь, полученные от него бриллианты она зарыла на огороде в имении у Пьера Безбородко, а двух рожденных ею от Туманова дочерей воспитывают католические монахини под Лодзью.

– Н-нда… – не сразу нашлась Элен. – Очень похоже на Софи…

– Я и говорю… – уныло согласилась Кэти. – Она мне не доверяет…

– Странно было бы… – покосилась на девушку Элен.