Глаз бури

Маргарет опустила ресницы. В висках зазвучал слабый нежный звон, и когда он стал отчетливым, девушка вскинула голову, в упор уставившись на ведьму. Удар Цепи был таким стремительным, что Джен едва успела вскочить с кресла. Звенья со свистом пронеслись над ее головой. Ведьма метнулась в угол, но Цепь бросилась за ней, обвилась вокруг лодыжки и повалила на пол.

– Возможности есть, как видишь, – сказала Маргарет. Джен зарычала, полыхнула, как костер, и взвилась к потолку. Цепь натянулась, но не выпустила добычу. Мисс Шеридан сосредоточилась, и звенья неохотно растаяли. Ведьма гневно зашипела и остыла до привычного вида. – Интересно, почему на тебе не сгорает одежда? Она что, асбестовая?

– Не твоего ума дело! – рявкнула Джен, вдруг переменилась в лице и кинулась к кровати. Маргарет резко обернулась – Лонгсдейл приподнялся на локте, открыл глаза и вперился в пса угрожающим, застывшим взглядом.

Далеко над озером Уир из туч сыпался дождь. Ветер гонял по Роксвилл-стрит желтые листья, люди спешили в кафе, на обед. Стоя спиной к «Раковине», Бреннон смотрел на темно-красное кирпичное здание, в котором провел девятнадцать лет. Он помнил, как вместе с Бройдом в сорок пятом году осматривал этот дом, без окон и крыши, помнил, как они расчищали первый этаж, возводили перекрытия, укладывали полы, красили стены, белили потолки – утром и вечером до и после работы. Он поднялся по стертым серым ступеням, взялся за отполированную тысячами прикосновений дверную ручку – и вновь оказался дома.

Слева за решеткой, под надзором полицейских, дожидались допроса две проститутки, пьянчужка, свернувшийся калачиком на лавке, пара потрепанных жизнью мужичков и тощий подросток в кепи и сюртуке не по размеру. У стойки дежурный ругался с пышной дамой, которая забирала коробку с вещами, его помощник заполнял журнал, принимая заявление у дородного пожилого господина, на скамье посетителей сидели фермер с сыном или помощником и молодой священник. Из коридорчика, ведущего в лабораторию, вынырнул Кеннеди, зажимая под мышкой отчет, и воскликнул:

– Наконец-то вернулись! Хотите взглянуть на свеженького утопленника? Восемь ножевых и удар камнем по черепу!

Полицейские поприветствовали комиссара нестройным хором, и Натан наконец ощутил, что оказался там, где должен быть. «Не следовало уезжать, не стоило давать пироману слово, не нужно бросать это все», – зашептало внутри.

Да, не следовало уезжать – тогда Валентина ждала бы его дома и ни один житель Фаренцы не спасся бы от провала на ту сторону.

– Нет, утопленник пока обождет, – сказал Бреннон, но не удержался: – Когда его доставили?

– Утром. Вскрытие показало, что даже после удара в затылочную область он был еще жив и умер от утопления. Легкие полны воды, а…

– Позже, – перебил старичка комиссар, пока искушение отказаться от обещания, данного Редферну, не стало слишком сильно. – Бройд здесь, не знаете?

– Здесь и говорил, что пробудет до восьми, не меньше.

– Спасибо.

Натан поднялся по дубовой лестнице с резными, чудом уцелевшими перилами, поздоровался с ван Виссеном и у своего кабинета едва не получил в лоб открывающейся дверью.

– Сэр! – с изумлением и облегчением воскликнул Бирн. – Простите, меня не предупредили…

– Можно занять твой кабинет на несколько минут?

Детектив отступил, пропуская Бреннона внутрь, и подозрительно вперился в него единственным глазом. Комиссар сел за стол, расчистил себе немного места среди папок и придвинул чернильницу с пером и чистую бумагу. Бирн шагнул к столу с таким видом, словно хотел вырвать лист бумаги прямо из-под пера.

– Обожди у детективов, – буркнул Бреннон.

Бирн нахмурился, постоял немного рядом и неохотно вышел. Натан оглядел кабинет. Жалюзи, зеркало на двери (купил на барахолке), вешалка, скрипучие стеллажи с бумагами, шкаф (привинтил недавно новую ручку), светло-серые стены и потертый зеленый ковер. Чужая чашка с чаем и песочным печеньем на краешке блюдца. Бреннон опустил глаза и стал писать.

Дверь в кабинет детективов была открыта, и когда Натан проходил мимо, чтобы подняться к Бройду, то почувствовал, что все четверо провожают его взглядами. Бирн стоял посреди комнаты, остальные сидели, только Риган дернулся встать, но Галлахер поймал его за рукав и вернул на место.

Бреннон остановился, поставив ногу на первую ступеньку. Здесь все еще был тот самый ковер, который Бройд купил восемь лет назад. Комиссар помнил об этом месте все – с первого ведра краски, с первой копии приказа революционного правительства о создании республиканской полиции – он сам клеил его на стену около двери: большой плакат с «во-о-от такенными буквами», как сказал Двайер, держа стремянку. Натан встряхнул свое прошение, чтобы чернила просохли получше, и стал подниматься.

Бройд, как всегда в это время, курил сигару, обложившись грудами документов. Слева высилась растрепанная стопка газет с шокирующими известиями из Илары на передовицах.

– Добрый вечер, сэр.

Шеф подскочил в кресле, выронив отчет, секунду помолчал и потрясенно спросил:

– Господи, Бреннон, что с вами?