Глаз Лобенгулы

— Наш босс попросил тебя наладить работу центрального реактора? — спросил вдруг словоохотливый электромеханик Душан, вскинув на меня глубокие черные глаза.

— А что там у нас с реактором? — вопросом на вопрос ответил я, смакуя кусок янтарной рыбины, угодливо предложенной барменом.

— Загибается реактор. Того и гляди взлетит на воздух, — опасливо покачал он головой. — Я в том цеху второй год вкалываю, потому и в курсе. Выбросы в последние время участились, предохранители не успеваем менять. А каждый плевок — это, почитай, сто литров кипящей кислоты. На прошлой неделе двое механиков в ночной смене попали под такой фонтан…

— Спасли? — золотая рыбка едва не застряла у меня в горле.

— Какое там! Минут десять поорали — и всё, затихли… Едва очередной бунт на фабрике не начался. Реактор остановить не разрешают, поскольку от него всё производство зависит, а как обезопасить сотрудников — тоже не знают… Тупик, в общем. Жду не дождусь, когда контракт закончится. Хочется живым отсюда выбраться…

В одиннадцать вечера бармен решительно выключил телевизор и объявил, что бар закрывается. Расходились мы неохотно, но вслух недовольства никто не высказывал. Зато уснул я быстро и спал крепко и спокойно. Мне снилась зима. Над огромным снежным пространством летела женщина, удивительно похожая на Найтли. Она протягивала ко мне руки, ее волосы трепетали на ветру, и я страстно жаждал утонуть в объятиях этого неземного создания…

— Господин Алекс, проснитесь! — прозвучал над ухом совсем не женский голос.

Прекрасная нимфа бесследно растаяла… С досадой разлепив веки, я увидел склонившегося надо мной Стена.

— Пора выходить, господин Алекс, — выразительно постучал он по наручным часам, — господин Систенс не терпит опозданий.

Убедившись, что я уже адекватен, Стен деликатно вышел. Я быстро оделся и, наскоро побрившись, выскочил следом. Внизу уже поджидала знакомая «тойота».

У въезда на территорию фабрики меня встретили плотный, угрюмый и на редкость некрасивый мужчина лет сорока пяти и светловолосый парень в очках, нисколько не скрывающих его настороженных умных глаз.

— Главный механик. Карл, — коротко представился некрасивый.

— Главный энергетик, — позволил себе формальную улыбку очкарик, — Геничек.

— Алекс, — по очереди пожал я им руки.

— Успели позавтракать? — осведомился Карл.

— Нет. Очень хочется кофе.

— Тогда поторопимся, — шагнул вперед Геничек.

Общепитовская точка химического комбината «SICO» произвела на меня тягостное впечатление: серые, вряд ли когда-либо знавшие краску стены, колченогая мебель, заплеванный пол… Однако блюда подали довольно съедобные.

— Прошу прощения, — подцепил я вилкой горячую отварную сосиску, — если не трудно, введите меня, пока я ем, в суть проблемы. Хотя бы вкратце. Всё-таки моя фамилия Костин, а не Копперфилд…

Улыбнувшись сравнению, Карл благосклонно принялся вводить меня в курс дела. Выслушав его сухой, подкрепленный уточняющими вставками Геничека отчет, я понял главное: один из основных агрегатов комбината начал давать необъяснимые сбои. Во-первых, реакционная смесь прогревалась слишком долго, а во-вторых, участились случаи внезапных катастрофических перегревов, вследствие которых за последние два месяца произошло восемнадцать аварий, два пожара, погибли три человека.

— В проклятый реактор будто черт вселился. Производство висит на волоске, того и гляди начнутся повальные увольнения, — хмуро заключил Карл, видимо, по долгу службы отвечающий за бесперебойную работу вверенного ему оборудования.

— Одна голова — хорошо, а три — лучше. Разберемся, — дипломатично заверил я.

На первичный осмотр цеха и трехэтажного реактора ушло почти четыре часа. Потом я тщательно изучил выданные из архива необходимые чертежи. Технологический процесс показался мне достаточно примитивным: в реактор заливали около сорока тонн концентрированной серной кислоты, включали двухлопастную мешалку, затем постепенно добавляли тридцать тонн истолченной породы и в течение двух часов всю эту пульпу подогревали с помощью установленного под реактором электрического калорифера. По истечении определенного времени полученный «суп» сливали через нижнее отверстие в специальный приемник, откуда он поступал на фильтр-отстойник, где и происходило его окончательное разделение на солевой остаток и переработанный песок.

Простота процесса была налицо, и я понял, что причину сбоев реактора следует искать не в химизме происходящих в нем реакций. На всякий случай затребовал сертификаты качества на поставляемую кислоту, а от Геничека — отчеты по расходам энергии, затрачиваемой на разогрев смеси. Кислота в качестве «подозреваемого» вскоре отпала (уже несколько лет ее поставляла одна и та же фирма, имеющая на внешнем рынке безупречную репутацию), а вот в сводках Геничека обнаружилась призрачная, но всё же зацепка. Перелопатив полтонны бумаги и обчихавшись архивной пылищей, я заметил, что в течение двух последних лет расходы на обогрев котла медленно, но неуклонно возрастали.