Глаз Паука

Стихийно возникший между двумя бардами муалатт, или айстефорд, или, по– простому, песенный поединок, послужил одновременно и к добру, и к худу. Безусловно хорошей новостью стала разительная перемена, происшедшая с обоими участниками. Аластор перестал наконец наливаться крепким вином и сделался похож на человека; что же до одноглазого Хасти, то сознание его словно бы пробудилось от спячки. Не то чтобы загадочный пришелец стал болтлив, однако теперь с ним, по крайности, можно было вполне связно беседовать – с надеждой на разумный ответ и даже на приемлемую шутку.

К скверным последствиям, естественно, относилась здоровенная дыра, украсившая после «дуэли» черепичную крышу таверны, и целый вал разнообразных слухов, прокатившихся по городу. Горожане единодушно сошлись на том, что в «Змее и скорпионе» поспорили два магика. Слух этот в кои веки был недалек от истины; теперь как Альсу, так и Одноглазому приходилось пореже вылезать на публику, ибо вокруг немедленно собиралась небольшая толпа зевак, взирающая на предполагаемых колдунов с опасливым восхищением. Еще того хуже были постоянные просьбы «спеть что-нибудь». И наконец, несмотря на то, что диковинное происшествие прославило таверну на весь Шадизар, почтенный Ионте напрочь не желал более видеть в своем заведении личностей, от которых не сегодня-завтра жди новой беды. Даже изрядная сумма золотом, врученная в порядке возмещения убытков, отнюдь не смягчила сердце трактирщика.

Заодно с былыми обитателями сгоревшей «Уютной норы» выставили Ильху Нираель вместе с Хасти Одноглазым. Девица ужасно расстроилась, ее спутник-подопечный отнесся к случившемуся философично: выгнали и выгнали. Мир полон добрых людей. Наверняка хотя бы парочка из них содержит постоялый двор, так что без крыши над головой не останемся.

Изгнанники как раз выясняли, куда бы им податься. Хисс в очередной раз предлагал пойти в «Рубиновую лозу», поближе к госпоже Клелии Кассиане, его поддерживали Лиа и Диери, мечтавшая пожить с удобствами. Конан и Аластор возражали – каждый по своим причинам. У Ши своего особого мнения не имелось, зато, глазея по сторонам, он первым заметил приближение Юнры. Воришке пришло на ум, что это неспроста: Юнра, почти всю жизнь просидевшая за надежными стенами родительского дома, теперь повадилась разгуливать по городу, сводить знакомства с явно неподходящими ей людьми и скоро сделается по повадкам весьма похожей на Диери. А может, у нее имеется некая причина для частых визитов в город?

Так ничего толком и не решив, Ши поинтересовался у Юнры – не знает ли она чего-нибудь занимательного про поместье «Альнера», что в квартале Асмак? Ну, скажем, что представляют из себя ее владельцы – самому Ши этого так разузнать толком не удалось.

…Из задней двери «Змеи и скорпиона» тем временем принялись вытаскивать сундуки с барахлом Диери. Малыш отправился искать подводу для имущества подружки, остальные засели за уличным столом – ждать и спорить. Теперь, когда Конана не было поблизости, Хисс уже почти убедил остальных, что лучше «Рубиновой лозы» им все равно ничего не найти. К тому же госпожа Лаурин наверняка согласится оплатить их жилье.

– «Альнера» с самого начала была странным местечком, – вполголоса рассказывала Юнра. – Роскошный дом, прекрасный сад, но… Поговаривали даже, будто над поместьем тяготеет некое проклятье. Вилла сменила нескольких владельцев, со всеми случалось что-нибудь неприятное и неожиданное, как правило, с печальным исходом, потом она долго пустовала, и совсем недавно ее снова купили… Ой! – она внезапно прервалась, растерянно захлопав ресницами.

Как привычно отметил Ши, ресницы были длинные и слегка загибающиеся на кончиках. Не то, чтобы девица ему безумно нравилась, однако есть в ней что-то эдакое… свести близкое знакомство с подобной особой будет весьма и весьма полезно… Дом Тавилау, опять же. Сундуки, набитые золотом, в подвалах…

Мысль ограбить особняк Тавилау пришла, постояла, заманчиво строя глазки, и исчезла.

– Что – «ой»? – воришка пихнул под столом ногой разошедшегося Хисса, чтобы тот заткнулся и послушал.

– Мне как-то сразу не пришло в голову, – извиняющимся тоном сказала Младшая Тавилау, – что тут есть прямая связь…

– Какая связь? – сунулся поближе Аластор, которому уже успели по новой поведать историю двух минувших седмиц. Где это время шлялся он сам – Дурной Глаз так и не признался, заявив, что уезжать на Побережье раздумал, а за все доставленные неприятности ужасно извиняется.