Глаз тигра. Не буди дьявола

Я понял, что теперь Майк Гаттри нравится мне еще меньше прежнего. Избить девушку вроде Мэрион? На такое способно только животное. Я хорошо ее знал. Сама невинность и детская непосредственность, и даже ее беспорядочные половые связи не вызывали у меня ничего, кроме умиления. Я вспомнил, как подумывал о том, что Гаттри, наверное, однажды придется убить, – и постарался, чтобы эта мысль как следует засела у меня в голове.

– Скверные они люди, Гарри. Вот я и решил, что тебе надо об этом знать.

– Спасибо, Чабби.

– И смотри, чтоб они «Танцующую» больше не загаживали, – с укоризной добавил он. – А то устроили тут хлев – что в каюте, что на палубе.

Он помог мне отвести катер к Адмиралтейской пристани, после чего, бормоча невнятные проклятия, отправился домой. По пути пересекся с Джимми, который шагал ему навстречу, и пронзил его таким злобным взглядом, что я даже удивился, как это парень не осыпался на землю горсткой пепла.

Джимми был один, отдохнувший и беспечный.

– Привет, кэп! – крикнул он, спрыгнув на палубу «Танцующей».

Я отвел его в каюту и налил две чашки кофе.

– Мистер Мейтерсон сказал, у тебя есть ко мне вопросы. Не ошибся?

– Чтобы вы знали, мистер Флетчер, я вчера отмалчивался не потому, что хотел вас обидеть. Дело не во мне, а в остальных.

– Оно понятно, – кивнул я. – Ты, Джимми, не переживай.

– Разумнее было сразу спросить вашей помощи, а не тыкаться по углам слепыми котятами. Как бы то ни было, теперь мне разрешили с вами посоветоваться.

Он только что рассказал куда больше, чем планировал, и я изменил мнение насчет юного Джеймса. Ясно стало, что он владеет некой информацией, которой не поделился с остальными. Это была страховка, и он, наверное, настоял на встрече с глазу на глаз, чтобы его полис остался в целости и сохранности.

– Кэп, мы ищем остров. Определенный остров. Зачем? Этого, извините, сказать не могу.

– Все нормально, Джимми, не парься, – успокоил его я.

А про себя подумал: что же тебя там ждет, Джеймс Норт? Чем наградит тебя волчья стая, когда ты приведешь ее на этот свой островок? Может, твоя награда будет куда хуже аллергии на пенициллин?

Глядя на его приятное молодое лицо, я почувствовал неожиданный всплеск симпатии. Наверное, дело в юности, невинности и том восхищении, с которым он смотрел на этот мрачный и убогий мир. Вот почему я завидовал Джиму, вот почему он мне нравился, и мне не хотелось увидеть, как его швырнут оземь и втопчут в грязь.

– Джимми, насколько хорошо ты знаешь своих друзей? – тихо спросил я, застав его врасплох.

Он мгновенно насторожился и, тщательно выбирая слова, ответил:

– Думаю, неплохо. А что?

– Ты меньше месяца с ними знаком, – уверенно предположил я и, увидев в его глазах, что не ошибся, продолжил: – А я знаю таких ребят всю свою жизнь.

– Не понимаю, мистер Флетчер, как это связано с нашим разговором, – ощетинился он, потому что я беседовал с ним как с ребенком, и ему это не понравилось.

– Послушай меня, Джим. Бросай это дело, каким бы оно ни было. Возвращайся к своему магазинчику и компании по подъемным работам.

– Бред какой-то… – пробормотал он. – Вы не понимаете…

– Понимаю, Джим. Все я понимаю. Бывал на этом тракте. Знаю его вдоль и поперек.

– Не волнуйтесь за меня. Я не маленький.

Загорелые щеки его налились краской, а серые глаза смотрели с вызовом. Какое-то время мы пялились друг на друга, а потом я понял, что даром трачу время и силы. Если бы кто заговорил со мной в таком тоне, когда я был в возрасте Джима, я решил бы, что у собеседника приступ старческого слабоумия.

– Ладно, Джимми, – сказал я. – Молчу. Но правила ты знаешь. Просто не играй по-крупному, больше ничего не надо.

– Договорились, мистер Флетчер. – Он понемногу расслабился, а потом улыбнулся своей обворожительной улыбкой. – В любом случае спасибо.

– Теперь давай про остров, – предложил я.

Джимми обвел каюту взглядом:

– Может, поднимемся на мостик?

Оказавшись на свежем воздухе, он выудил планшет и огрызок карандаша из корзинки для карт на штурманском столе.

– По моим прикидкам, островок рядом с побережьем Африки, от шести до десяти миль. И от десяти до тридцати миль к северу от устья Рувумы…

– Это чертовски большая площадь, Джим. Но за последние несколько дней ты и сам это понял. Что еще тебе известно?

Он помолчал, теперь чуть дольше, а потом нехотя вбросил в игру еще несколько фишек. Взял карандаш, провел на планшете горизонтальную черту и пояснил:

– Уровень моря…

Изобразил поверх черты асимметричный вид сбоку – начало у самой воды, а потом три заметных возвышения, – бросил карандаш на стол и закончил:

– …А так остров выглядит со стороны. Три скалы из вулканического базальта, голый камень и почти никакой растительности.

– Деды, – тут же признал их я, – но ты крепко ошибся в расчетах. Этот остров милях в двадцати от континента.

– Но берег оттуда видно? – тут же перебил он. – Должно быть видно.

– Ну да. Там же скалы, с них хороший обзор, – объяснил я, а он снял листок с планшета, разорвал в клочки и бросил в гавань, после чего снова повернулся ко мне:

– Как далеко к северу от реки?

– Навскидку миль шестьдесят-семьдесят.