Глаз тигра. Не буди дьявола

– Вы хотите снять их со станин, капитан? – Глаза артиллериста над скорбно повисшим, длинным носом смотрели на капитана жалобно.

– Я сожалею, но такова необходимость, – сочувственно проговорил фон Кляйн.

65

– Ну что ж, Генри. Мы были правы. «Блюхер» сейчас там.

– К сожалению, сэр.

– Для организации блокады понадобится два тяжелых крейсера.

Адмирал сэр Перси мрачно выставил нижнюю губу, разглядывая на карте Индийского океана фишки, обозначающие крейсеры «Ренонс» и «Пегас».

– Для них предстоит работа в другом месте, – сказал он.

– Так точно, – согласился Генри Грин.

– А тот запрос Джойса о двух моторных торпедоносцах…

– Да, сэр?

– Надо предположить, что он намерен спланировать и осуществить торпедную атаку в дельте.

– Похоже на то, сэр.

– А что, это может сработать – в любом случае стоит попробовать. Что мы можем для него наскрести?

– В Бомбее стоит целая эскадра, и еще одна в Адене, сэр.

Секунд пять сэр Перси Хау критически разглядывал скудные силы, которыми он должен был контролировать два океана. А тут еще возникла новая угроза – подводные лодки, и от подходов, ведущих к Суэцкому каналу, нельзя было оторвать ни одного корабля… Значит, подмогу надо брать из Бомбея.

– Пошлите ему торпедный катер из Бомбейской эскадры, – сказал он.

– Он просил два, сэр.

– Джойс прекрасно знает, что я всегда даю ему половину того, что он просит. Свои потребности он вечно завышает вдвое.

– А что вы скажете об этом его представлении к награде, сэр?

– Вы имеете в виду того парня, который обнаружил «Блюхер»?

– Да, сэр.

– Это будет непросто – он ведь служит в нерегулярных войсках, к тому же португальских…

– Он британский подданный, сэр.

– Тогда какого черта он делает у португальцев? – удивился сэр Перси. – В общем, отложим все это до того, как операция будет завершена. Подумаем об этом, когда «Блюхер» будет пущен ко дну.

66

Когда блокирующая устье эскадра британцев подошла к материку, небо окрасил закат – на горизонте смешались румянец и кровь, розоватая телесность и потускневшее золото.

Впереди шел крейсер «Ренонс», на мачте его развевался флагманский стяг. Следом, по широкой и гладкой дороге его кильватера, плавно скользил «Пегас». Их черные силуэты четко вырисовывались на фоне кричащих красок закатного неба. В линиях тяжелого крейсера чувствовалось нечто чопорное и вместе с тем жеманное, как у старой девы, – никакого сравнения с монолитной величавостью броненосца или изысканной бойкостью и бесшабашностью в наклоне мачт эскадренного миноносца.

Приютившись рядышком с огромным корпусом «Пегаса», чтобы не видно было с суши, словно птенец-лебеденок рядом с матерью, скрытно шел торпедный катер.

Даже при таком легком волнении его заливало водой. Он зарывался носом в каждую волну, они накатывались и растекались по палубе зеленоватыми пенными струями. В натянутое полотно, прикрывающее капитанский мостик, непрерывно стучали тяжелые брызги.

Спрятавшийся за этим зыбким щитом Флинн О’Флинн, присев на корточки, проклинал свое честолюбие и хвастливость, заставившие его вызваться участвовать в этой экспедиции в качестве лоцмана. Он бросил взгляд на Себастьяна, стоящего на открытой части мостика, за прикрытой брезентом батареей ручных пулеметов Льюиса. Теплые брызги летели ему в лицо и стекали по щекам, а он улыбался.

Джойс представил Себастьяна к ордену «За выдающиеся заслуги». Этого Флинн вынести никак не мог. Он очень хотел такой же. Это была, пожалуй, единственная причина, по которой он тоже вызвался. Поэтому виновником того, что Флинн сейчас испытывал такие неудобства, был Себастьян, и даже созерцание его нынешнего плоского, почти негроидного носа не очень-то грело ему душу. Так ему и надо, этому желторотому сукину сыну, жаль, что мало досталось, думал Флинн, в душе желая своему зятьку дальнейших небесных кар.

– Орден за выдающиеся заслуги… ишь ты… – ворчал он себе под нос. – А что он такого сделал? Любая обезьяна на это способна. А кто первый обнаружил колеса, кто? Да, дорогой Флинн Патрик, в этом мире нет справедливости… но погодите, мы еще покажем этим сукиным детям…

Его размышления были прерваны какой-то возней на мостике. С палубы высокого и темного крейсера «Ренонс» замигал светосигнальный фонарь.

Командир торпедного катера, в чине лейтенанта, повторил послание вслух:

– «Флагман – катеру YN2. Выход на курс. Удачи».

В бушлате с поднятым воротником лейтенант казался совсем маленьким.

– Большое тебе спасибо, старина, и тебе тоже не кашлять. Ты что, спятил, сигнальщик, этого не передавай. Давай вот что: «Катер YN2 – флагману. Вас понял!» Стоп машина! – скомандовал он в переговорную трубу.

Стук двигателей затих, и катер провалился между двумя волнами. Крейсеры «Ренонс» и «Пегас» стали медленно удаляться, а крохотное суденышко дико закачалось с боку на бок на волнах, поднятых турбулентной кильватерной струей того и другого. Одинокое пятнышко в пяти милях от устья Руфиджи с его дельтой, слишком далеко оно было от наблюдателей на берегу, вряд ли в вечернем меркнущем свете они могли его разглядеть.

67