Глаз урагана

Одним из таких служебных призраков являлся семидесятилетний Артур Пратт, моложавый старик с большими белыми зубами и пигментными пятнами на загорелой лысине. Он помнил не только те времена, когда его департамент скромно прозывался «директоратом планирования». Он помнил легендарного Аллена Даллеса и тот момент, когда главой ЦРУ был заложен первый камень в фундамент будущей штаб-квартиры. Строительство началось в 1957 году, а закончилось шесть лет спустя, день в день совпав с похоронами президента Джона Кеннеди. Стечение обстоятельств, разумеется. Смерть – это всегда трагическое стечение обстоятельств. Порой тщательно спланированных, но об этом мало кто догадывается.

Когда-то давным-давно Артуру Пратту было двадцать лет, он был достаточно наивен и, поступив на службу в директорат планирования, мало задумывался об обстоятельствах убийства Кеннеди. Да, он плакал, как большинство американцев, и даже приговаривал: «мы им отомстим», но понятия не имел, кому именно, а когда смекнул что к чему, то похоронил мысли об отмщении. Вместе с прочими юношескими идеалами и иллюзиями.

Романтика в работе сотрудника ЦРУ отсутствовала напрочь, хотя, возводя здание управления, Аллен Даллес позаботился о том, чтобы воссоздать на территории непринужденную атмосферу студенческого кампуса. Общая площадь «земли обетованной» американской разведки составляла сначала около 200, а потом и более 250 акров. Здесь обосновались 15 000 человек, обеспечивающих безопасность государства. Все они, впервые вступая в святая святых Управления – мраморный холл центрального здания, – по традиции склоняли головы и останавливались перед панно на полу, изображающим орла, восседающего над розой ветров. Прямо перед ними находилась Книга Памяти, выполненная в виде мемориальной доски с именами 65 сотрудников центральной разведки, погибших при выполнении заданий. Они перечислялись в хронологическом порядке, и половина из них состояла из звездочек, что свидетельствовало об особой секретности неизвестных героев. Отдать им дань уважения считалось большой честью.

Прошел через этот ритуал и Артур Пратт. Позже, когда в здание стали пускать шумные орды туристов, традиция приказала долго жить, но после 11 сентября вход посторонним снова запретили, и ветераны восприняли это как сигнал о возвращении старых добрых времен. Всякий раз, переступая порог штаб-квартиры, Пратт бросал взгляд на горделивого орла и мысленно желал ему раскинуть крылья как можно шире.

Его офис находился в новом корпусе, основанном Джорджем Бушем. Это был комплекс зданий из двух шестиэтажных башен, между которыми размещалось приземистое соединительное строение. Довольно нелепую архитектурную конструкцию соорудили после вопиющего случая, когда второй секретарь посольства России в Вашингтоне снял информацию из переговорной комнаты ЦРУ, прогуливаясь по Лэнгли с чемоданчиком, нашпигованным спецтехникой. На следующий же день архитекторы получили заказ, а на окна штаб-квартиры нанесли особый защитный слой, не только отражающий радиоизлучения, но и препятствующий считыванию информации с мониторов компьютеров. Кроме того, новые корпуса обнесли забором с датчиками сигнализации, а окна нижних этажей загородили террасой.

Одни секреты оберегают другие, как говаривал Даллес.

В соответствии с его доктриной входы и выходы в новые здания существовали исключительно на случай чрезвычайного положения. Чтобы попасть на рабочее место, Пратту приходилось подниматься на четвертый этаж старой штаб-квартиры, и, признаться, он проделывал это с неизменным удовольствием. Его пьянила атмосфера причастности к Великой Истории. Заходя в лифт и шагая по коридору, он чувствовал себя избранным. Как если бы получал доступ в башню Мерлина, бункер Гитлера или кремлевские чертоги Сталина. Величия, вот чего, по мнению Пратта, недоставало нынешним политикам, по всем статьям проигрывающим диктаторам прошлого. Естественно, свое мнение он держал при себе.

Зато никакие демократические поветрия не мешали Пратту ворчать по поводу падения нравственности, девальвации традиционных западных ценностей и снижения авторитета институтов власти. Вот и сегодня, переступив порог Управления, он остановился, чтобы поболтать с начальником службы охраны майором Уэббом. Будучи резервистом внешней разведки, Уэбб служил во внутренней полиции ЦРУ, но был убежден, что в самом ближайшем будущем его знания и опыт снова понадобятся Америке. Пока его подчиненные бдительно изучали содержимое сумок и пакетов входящих, а также выборочно проверяли личные карточки, разблокирующие турникеты, он имел обыкновение сверлить людей столь проницательным взором, что заслужил себе кличку Рентген. Почтительно ответив на приветствие Пратта, Уэбб выразил готовность поддержать разговор, но расположился таким образом, чтобы контролировать подступы к камере хранения.

– Боишься, что русские подбросят нам секретного агента в портфеле, старина? – пошутил Пратт.

– Я давно уже ничего не боюсь, – заявил шеф охраны, после чего непоследовательно добавил: – Страх – мать порядка, Арти.