Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

Как бы угадав, о чем он думает, Бузьякос посмотрел на него и сказал:

— Эта река кишит прозрачными рептилиями, и когда человек, не знающий этого, входит в воду, они на него немедленно нападают.

— Вот как, — сказал Кугель, с сомнением глядя на воду.

— Да. А теперь я должен предупредить тебя о тропинке. Пока ты будешь идти по ней, тебе встретится много соблазнов, но если ты дорожишь жизнью, не сворачивай с нее в сторону и иди точно за мной.

Плот доплыл до противоположного берега. Бузьякос вышел и привязал его к дереву.

— А теперь следуй за мной.

Он уверенно двинулся между деревьями. Дерве Кориме пошла следом за ним, а Кугель замыкал шествие. Тропинка была настолько незаметна, что Кугель с трудом отличал ее от остального леса, но Бузьякос ни разу не остановился. Солнце, низко висящее над деревьями, было видно лишь изредка, и Кугель никак не мог точно определить, в каком направлении они идут. Так они и продолжали продвигаться в полном одиночестве и тишине, так как не слышно было даже пения птиц.

Солнце, пройдя свой зенит, начало клониться к западу, а тропинка оставалась все такой же незаметной. Наконец Кугель не выдержал и крикнул идущему впереди Бузьякосу:

— Ты уверен, что мы идем правильно? Мне кажется, что мы все время отклоняемся то вправо, то влево.

Бузьякос остановился, чтобы объяснить.

— Мы, обитатели леса, народ простой и неискушенный, но у нас есть одна особенность.

Тут он с важностью постучал себя по расплющенному носу.

— Мы нюхом чувствуем присутствие волшебства. Тропинка, по которой мы идем, была проложена в такие древние времена, что сейчас о них никто уже не помнит, и направление ее могут прочесть и следовать ему только такие, как мы.

— Очень может быть, — неохотно ответил Кугель, — но мне все-таки кажется, что мы ходим кругами, и где те ужасные чудовища и опасности, о которых ты нам говорил? Правда, я видел мельком одного волка, но нигде нет даже и запаха бормотунов.

Бузьякос в недоумении покачал головой.

— Совершенно необъяснимо, но они куда-то ушли отсюда. Уж, конечно, ты не возражаешь по этому поводу? Давайте лучше продолжим наш путь, пока они не вернулись.

И он вновь пошел вперед, следуя по тропинке, которую, кроме него, никто не мог даже различить.

Солнце опустилось уже довольно низко.

Лес немного поредел; алые лучи свободно проникали сквозь кроны деревьев, освещая перевитые корни и золотя опавшую листву. Затем Бузьякос вышел на полянку, остановился и триумфально воздел обе руки вверх.

— Мы успешно достигли цели нашего путешествия!

— Как так? — возмутился Кугель. — Мы все еще в самой гуще леса.

Бузьякос указал рукой через полянку.

— Видишь вот эти ясные и хорошо протоптанные тропинки?

— Похоже на то, — неохотно согласился Кугель.

— Одна из них ведет в южные земли. Остальные углубляются далеко в лес, очень запутанно петляя.

Дерве Кориме, раздвинув ветки и выглядывая сквозь них, неожиданно резко вскрикнула:

— Но ведь всего в пятидесяти шагах отсюда река и наш плот!

Кугель, нахмурившись, посмотрел на Бузьякоса.

— Что все это значит?

Бузьякос торжественно кивнул головой.

— Но эти пятьдесят шагов не защищены колдовством. Я никогда не осмелился бы взять на себя такую ответственность и провести вас прямым путем. А сейчас...

Он подошел к Дерве Кориме, взял ее за руку, потом повернулся к Кугелю.

— Ты можешь пересечь полянку и после этого я скажу тебе, какую дорогу тебе следует выбрать, чтобы попасть в горы.

И он занялся тем, что стал обвязывать шнур вокруг кисти Дерве Кориме. Она стала лихорадочно сопротивляться, но в результате добилась только того, что получила пинок и выслушала ругань в свой адрес.

— Это для того, чтобы предотвратить неожиданный прыжок или побег, — сказал Бузьякос Кугелю, слегка подмигивая ему. — Я не слишком быстро умею бегать, и когда я хочу женщину, мне вовсе не улыбается бегать за ней то туда, то сюда. Но разве ты не торопишься? Солнце заходит, а после темноты появляются мелкие лейкеморфы.

— Конечно, конечно, но какая же дорога из четырех ведет в нужном мне направлении? — как можно более сердечным тоном спросил Кугель.

— Перейди полянку, и тогда я скажу тебе. Конечно, если ты не веришь в мою честность, то можешь выбирать сам. Но помни, я очень сильно утомился и славно поработал, чтобы заполучить уродливую, слабую и анемичную женщину. Так что сейчас мы квиты.

Кугель с сомнением посмотрел через полянку, затем перевел свой взгляд на Дерве Кориме, которая с неприязнью и волнением наблюдала за ним.

Тогда Кугель весело заговорил:

— Ну что ж, видимо, все только к лучшему. Магнацкие горы чрезвычайно опасны. А с этим негодяем ты будешь, по крайней мере, в безопасности.

— Нет! — завизжала она. — Освободи меня от этой веревки! Он — мошенник, тебя просто надули! Кугель Разумник?! Кугель Дурак!

— Такой язык просто вульгарен, — важно заметил Кугель. — Бузьякос и я заключили договор, а договор — это, можно сказать, святая вещь, к которой нельзя относиться легкомысленно.

— Убей этого негодяя! — вскричала Дерве Кориме. — Возьми в руки шпагу! Конец леса не может быть далеко отсюда!