– Ему будет приятно, если мы купим вино за свои деньги, хоть он им и владеет, – терпеливо пояснил Питер.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – просто сказал Питер.
Томас промолчал. Откуда Питеру знать, что эконом месяц назад поймал его в погребе, когда он пытался стащить бутылку вина? Старый хряк грозил рассказать отцу, если Томас не даст ему золотую монету, и Томасу пришлось дать, хотя он чуть не плакал от злости и обиды.
– Я только думал… – начал Питер.
– Думал, думал, – передразнил Томас. – Иди подумай о чем-нибудь другом. Если отец узнает, что ты платишь эконому за его собственное вино, он со смеху лопнет.
Но Роланд не лопнул со смеху – напротив, он назвал Питера хорошим сыном, почти со слезами в голосе. Томас видел это, потому что следил за тем, как Питер в первый раз принес отцу вино. Следил через глаза дракона.
25
Если бы Флегга прямо спросили, зачем он показал Томасу это место и секретный ход к нему, он, пожалуй, и сам не смог бы ответить. Он не знал точно,
Он взял за правило заглядывать в комнату Томаса и кричать: «Томми, что-то ты загрустил! Я хочу тебе кое-что показать. Пойдем посмотрим!» Он всегда говорил:
Вам кажется странным, что Флегг знал про Томаса что-то, чего не знал сам Томас? Но это не так уж странно. Душа человека, особенно ребенка, напоминает колодец – глубокий колодец с чистой водой. И когда какая-то мысль очень неприятна человеку, он прячет ее в ящик и бросает в колодец, на самое дно. Он слышит всплеск – и неприятной мысли как не бывало. Но она остается. Флегг, очень старый и очень умный, знал, что даже самый глубокий колодец имеет дно и если что-то исчезло с глаз, это не значит, что оно действительно исчезло. И он знал, что ящики, в которых заключены дурные мысли и чувства, гниют, и эта гниль может отравить всю воду и сделать человека безумным.
Если чародей иногда показывал Томасу страшные вещи, то лишь потому, что знал: чем больше Томас его боится, тем крепче его власть над мальчиком… Ему было хорошо известно: Томас слаб и очень одинок, и он хотел убедиться, что мальчик побросает на темное дно своей души достаточно ящиков с заключенными в них страхами. А если и сойдет с ума, когда станет королем, что с того? Так Флеггу будет только легче управлять им.
Каким образом Флегг узнавал, что Томасу плохо? Иногда он видел это в своем магическом кристалле, а чаще просто чувствовал своим инстинктом зла, о котором мы уже говорили и который никогда его не подводил.
Однажды он повел Томаса в восточную башню, на самый верх – они карабкались по ступенькам, пока Томас не стал задыхаться, хотя Флегг не проявлял никаких признаков усталости. Наверху была дверь, такая маленькая, что даже Томас еле протиснулся в нее. За дверью – комната, покрытая толстым слоем пыли, с одним-единственным окном. Флегг молча подвел его к окну, и перед Томасом открылся дивный вид – весь город, предместья и на горизонте голубые горы, за которыми лежал Восточный феод. Он подумал, что это зрелище стоит любой боли в ногах, и повернулся, чтобы поблагодарить Флегга, но что-то в бледном лице чародея, как всегда, спрятанном под капюшоном, заставило его замолчать.