Глаза ее куклы

Ник, встречавший гостей вместе со мной, удалился в комнату накрывать на стол — думаю, чтобы дать нам возможность пообщаться.

Тем временем мама открыла шкаф, чтобы повесить туда плащ — день выдался ветреный, и теперь с недоумением смотрела внутрь.

Заглянув ей через плечо, я замерла. Пропавшая солонка стояла на полке, где лежали шарфы и перчатки, прямо у меня перед глазами.

— А, вот где она! А я ее целое утро искала! — сказала я, не подумав.

Мама и бабушка промолчали. Мне показалось, даже как-то слишком громко промолчали.

— Ой, я такая голодная, — громко сказала бабушка, стремясь разрядить неожиданно возникшее напряжение. — Ну что там Ник? Уже накрыл на стол?

— Все готово! — Он выглянул из комнаты, улыбаясь.

А я заметила, что мама тихонько подхватила солонку — так, чтобы он не заметил.

Ни мама, ни бабушка не прокомментировали странную находку ни словом. Словно они знали обо мне что-то неприятное, но не хотели выносить сор из избы… Но Ник же мне теперь не посторонний!

— Какой интересный салат! — бабушка подставила свою тарелку, и Ник щедро положил ей салата с грушей.

Бабушка Лена попробовала немного и вдруг принялась рассказывать, как было в их времена на «Мосфильме». Эти истории я уже слышала и раньше, но Ник слушал с большим интересом, а я заметила, что салат бабушка не ест.

Положив себе немного, я попробовала и едва не выплюнула обратно в тарелку — салат оказался просто чудовищно пересолен. Но как?! Когда я успела высыпать столько соли?!

— Возьму тоже немного, — сказал Ник, потянувшись к салату, но я его опередила.

Вскочив, я схватила со стола миску и прижала ее к груди, словно защищая от посягательств.

Бабушка, мама и Ник смотрели на меня, словно на ненормальную.

Может, я и вправду ненормальная? Сначала перепутала цвет платья, потом положила солонку в шкаф для одежды, а еще умудрилась пересолить салат!

— Мне кажется, он не очень получился, — пробормотала я. — Сейчас принесу мясо и баночку помидоров. Они хорошие — магазинные, — поспешно заверила я и поспешила убраться из комнаты.

Руки тряслись так, что я едва не уронила эту чертову миску.

Выпендрилась! Вот уж точно выпендрилась!

— Давай помогу, — на кухню заглянула мама.

Она смотрела на меня с явным беспокойством. Как будто уже знала, что это далеко не первый странный случай. Как будто ее серьезно беспокоило мое состояние.

— Все хорошо, — я, от греха подальше, поспешно поставила миску на кухонный стол и открыла холодильник. — Я сама справ…

Я недоговорила, поскольку на центральной полке в холодильнике стоял ботинок.

В горле образовался ком, и дышать стало очень трудно, почти невозможно. Я задыхалась, умирала, на глазах выступили слезы, жегшие меня, словно серная кислота.

— Это не я! — сказала, вернее, скорее прохрипела я. — Это не я сделала. Может, кто-то…

Мой собственный лепет казался мне настоящим бредом, а мама смотрела на меня с таким неприкрытым ужасом, словно я была тарантулом или ядовитой змеей.

— Не волнуйся! Не стоит волноваться! Ничего страшного! Я вот, знаешь, однажды поставила суп на плиту, жду, когда он подогреется, а потом смотрю, плита и не включена! — ненатурально бодрым голосом зачастила мама. — Сейчас все вернем на место!

Она извлекла из холодильника ботинок и понесла его в прихожую.

Я молча пошла следом, и, как назло, в дверях мы наткнулись на Ника и бабушку.

Мой муж смотрел на маму с ботинком как на ненормальную, а бабушка… Бабушка смотрела на меня.

— Вот теперь он чистый! — сказала мама, по-прежнему ненатурально бодро. — Ставим на место. Сюда? — она кивнула на обувной шкаф и, не дождавшись ответа, открыла его. На полке действительно стоял только один ботинок Ника. — Ну вот, — мама поставила второй и оглядела их, словно гордясь плодами своего труда, — теперь все хорошо.

— Спасибо, — выдавил из себя Ник. Очевидно, он был растерян и совершенно не понимал, что происходит.

— Пойду помою руки, — объявила мама.

Она вошла в ванную, а через пару секунд бабушка скользнула за дверь за ней. Пользуясь тем, что Ник пошел наливать чай, я прильнула к двери ухом. Текла вода, поэтому разобрать, о чем они говорят, было невозможно.

— Ты уверена? — услышала я наконец бабушкин голос. — Она ведь точная ее копия…

Затем дверь открылась, едва не стукнув меня по голове.

— А Ник ставит чайник, — сообщила я громко. Подслушанные слова стучали в голове, словно набат. Опасность! Опасность! Опасность!

Я вдруг поняла, о ком они говорили. Я — точная копия прабабушки. А с ней ведь связана какая-то странная история. О ней никто не хочет говорить, но я буду не я, если все не раскопаю!

Вскоре гости ушли, а я осталась в подавленном состоянии. Ник, кажется, не заметил ничего, у него, напротив, было прекрасное настроение, и он рассказывал о Мюнхене, Берлине, Нюрнберге, Фюссене.

Мы сидели на кухне друг напротив друга, но отчего-то я не ощущала былого уюта.