Глаза ее куклы

— Тебе приснился кошмар, — сказал он и посмотрел на меня словно оценивающе. — Скажи, тебе часто снятся кошмары?

— Нет… Да… в последнее время, — пробормотала я. Отчего-то снова захотелось спрятаться под одеяло и не показываться оттуда.

— Все хорошо, моя милая, — он нежно коснулся губами моего лба. — Все хорошо! Я люблю тебя. Мы же вчера поженились, помнишь?

Я слегка удивилась этому вопросу — ну как же можно такое не помнить? Но он уже целовал меня, губами стирая остатки липкого кошмара, и я прижималась к нему, ища защиты от всего на свете.

— Какая же ты у меня красивая, — повторял он, проводя руками по моему телу, лаская его нежно и бережно, словно драгоценность. — Ты такая нежная, словно не из нашего века…

Так вместо первой брачной ночи у нас получилось первое брачное утро, но оно было совершенно волшебным. Мы не могли оторваться друг от друга. Встали, только когда день уже клонился к вечеру. Благодаря маме в холодильнике оказалось полным-полно закусок, и мы устроили настоящий пир.

— Посмотри, какая погода, — Ник кивнул за окно, где действительно было чудесно. — Пойдем погуляем в парк?

— Хорошо, — я улыбнулась. — Ночные страхи исчезли. Сейчас приму душ…

— Надень, пожалуйста, свое синее платье с асимметричным подолом, оно так тебе идет! — попросил Ник, ища что-то в своей сумке.

Я засмеялась:

— Ты не помнишь! Платье не синее, а зеленое.

Ник медленно обернулся и посмотрел на меня так, что смех застрял у меня в горле.

— Платье зеленое, — повторила я зачем-то.

Ник не ответил.

Обернувшись простыней, я прошла в гардеробную и остановилась. Среди других вещей, на одной из вешалок, висело платье цвета берлинской лазури. Я достала его и несколько минут тупо смотрела на эту вещь. Без сомнения, это было то самое платье. Синее, не зеленое. Я художница и неплохо разбираюсь в цветах, но перепутать зеленый и глубокий синий не смог бы даже первоклассник.

Лоб покрылся испариной, а руки противно задрожали.

— С тобой все в порядке?

Ник, беззвучно появившийся за спиной, обнял меня и прижал к себе.

— Ну не переживай! — попросил он. — С кем не бывает!

Я машинально кивнула. Перед глазами встал темно-зеленый оттенок, сходный с цветом листьев плюща. Я четко помнила платье именно таким. Я зажмурилась, а потом медленно открыла глаза в надежде, что наваждение рассеется. Нет.

— Прости! Прости! Прости! — Ник принялся покрывать быстрыми поцелуями мое лицо. — Это моя ошибка. Не нужно это платье, у тебя есть гораздо лучше. Только не волнуйся!

Он забрал у меня платье и сунул в пакет.

— Только не переживай, — попросил он, гладя меня по руке.

Я снова кивнула — как заведенная кукла, в которой повернули ключик. Гулять уже не хотелось. Зайдя в ванную, я заперла за собой дверь и, встав под душ, включила горячую воду. Несмотря на теплое время года, зубы лязгали, словно при ознобе.

Случившееся не укладывалось в голове.

Может, платье подменили? Я представила, как скажу это Нику и с какой тревогой и жалостью он на меня посмотрит после этого, и сразу поняла, насколько дурная идея пришла мне в голову. Кому-то больше делать нечего — только вламываться в мою квартиру специально, чтобы поменять зеленое платье на синее. Может, это тот человек, который проник сюда и выпал из окна? Неувязочка. Я помню… То есть мне кажется, что я помню, что это платье было зеленым еще два дня назад, когда я надевала его в кино, куда мы ходили с Ником… А Ник помнит его синим. Определенно, один из нас сошел с ума.

Я нервно хихикнула.

Ручка двери задергалась, и я невольно отступила подальше, сжимаясь от необоснованного странного страха.

— Милая! — в дверь застучали. — У тебя все хорошо? Открой! Пожалуйста, открой мне! Милая!

— Д-да, — пробормотала я, выключая воду.

Вдруг вспомнила, что в тот день, в кино, мы с Ником фотографировались.

Выскочив из ванной, я едва не ушибла мужа дверью и кинулась к смартфону, чтобы посмотреть фотографии…

— Милая, что с тобой?

Я стояла голая, с волос струйками стекала вода, собираясь у ног в лужицы. Ник с испугом и недоумением смотрел на меня, а я смотрела на экран смартфона.

Чертово платье было синим.

1933 год, начало мая

Моника была счастлива. Вот уже целая неделя как они со Стефаном женаты. Он увез ее в Швейцарию, где они поселились вдвоем на берегу озера. Большое озеро было видно прямо из окна коттеджа, и оно манило чистейшей холодной водой невероятной голубизны.

Днем по озеру скользили солнечные блики, отталкиваясь от кристальной поверхности разноцветными брызгами, ночью здесь плавали звезды.

— Оно совсем как твои глаза, — повторял Стефан.

Целые дни они проводили вдвоем и иногда видели людей только за ужином, в небольшом ресторанчике, где аккуратная старушка-хозяйка сама принимала гостей и угощала их домашними блюдами, среди которых особо выделялись чудесные пироги.

— Кажется, я поправилась от такой жизни! — смеялась Моника, когда однажды вечером они, вернувшись из ресторана, поднялись на балкон выпить по стакану швейцарского «Пино Нуар», качество которого, по словам Стефана, значительно превосходило французские вина.