Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Для периода Гражданской войны столь же ценным источником являются сводки военной цензуры: «Военные», «Дезертирские», «Политические» («По вопросам частной и общественной жизни населения») [829]. Следует заметить, что если в 1918–1921 годах цензоры, как правило, выписывали лишь несколько наиболее характерных фраз из перлюстрируемого письма, то в 1924–1925 годах, судя по материалам ленинградского Политконтроля, многие письма копировались достаточно подробно.

Для более глубокого анализа перлюстрированной переписки нами был произведен контент-анализ ее за 1925 год. Всего было обсчитано 2073 копии перлюстрированных писем, в том числе из деревни — 407, городских — 922 и красноармейских — 744. Оказалось, что в деревенских письмах чаще всего затрагивалась проблема пьянства (116 писем, или 28,5 %), преступности (в 84 письмах, или 20,6 %), поведения местных властей (в 82 письмах, или 20,1 %), вопросы народного образования и культурной жизни (в 63 письмах, или 15,5 %), отношения к советской власти и коммунистической партии (в 51 письме, или 12,5 %), уровня жизни (в 48 письмах, или 11,8 %), работы кооперации (в 38 письмах, или 9,3 %).

В переписке городских жителей выделяются письма об отношении к советской власти и коммунистической партии (96 писем, или 10,4 %), о преступности (63, или 6,8 %), о народном образовании и культуре (62, или 6,7 %), о безработице (61, или 6,6 %). Сравнительно меньше писем о пьянстве (43, или 4,6 %) и о местной власти (27, или 2,9 %). Красноармейцы в основном писали об отношении к службе (245 писем, или 32,9 %), о питании (219, или 29,4 %), обмундировании (109, или 14,6 %) и о дисциплине (95, или 12,1 %) [830].

Важность перлюстрированной переписки заключается в том, что она уникальна в своей искренности. Весь массив писем, как периода Гражданской войны, так и особенно середины 1920-х годов, показывает, что население в подавляющем большинстве не догадывалось о перлюстрации корреспонденции внутри страны и лишь часть пишущих подозревала существование цензуры зарубежной переписки. Поэтому собранные вместе эти субъективные «фотографии минуты» помогают осуществить главную задачу историков: понять наших предшественников, почувствовать их настроения, узнать их мысли, увидеть реальную жизнь того времени со всеми ее заботами и надеждами в условиях режима, пришедшего к власти в октябре 1917 года.

Ощущая на себе ужесточение политического контроля и политического сыска, граждане Советской России весьма быстро приучались скрывать свои подлинные мысли и чувства. На работе, на собраниях, в общении с малознакомыми людьми очень многие надевают «маски», демонстрируя свою лояльность власти. «Маски» снимаются все реже, даже в разговорах с близкими или друзьями, в дневниковых записях, в письмах. Таким образом, оценивая поведение советских граждан, историки, философы, экономисты и представители других гуманитарных дисциплин обязаны помнить о проблеме «внешнего» и «внутреннего» человека и пытаться проникнуть под «маску», даже если она практически срослась с «лицом».

Нельзя забывать и о другой грани этой проблемы: о соотношении настроения, убеждений и поведения. Следует согласиться с Л. В. Беловинским, что «на повседневное сознание кроме жизненного опыта, реальных условий жизни, несомненно, оказывали влияние тотальная пропаганда, а также порожденное ими так называемое общественное мнение, влияние окружения. „Массовый человек“ оперирует устойчивыми категориями, штампами, внедряемыми в его сознание, с которыми вступают в противоречие реальные условия его жизни» [831].

Психологическая наука определяет настроение отдельной личности как эмоциональную реакцию на те или иные события в контексте общих жизненных планов, интересов и ожиданий. В свою очередь, настроение способно влиять на непосредственные эмоции по поводу происходящих событий. Одно и то же событие, в зависимости от сформировавшихся настроений, вызывает у людей различную реакцию. Отсюда общественное настроение — преобладающее состояние чувств и умов в различных социальных группах в определенный период времени. Эти настроения проявляются на производстве и в быту, в отношении к политическим, экономическим реалиям и явлениям духовной жизни. Общественное настроение характеризуется не только предметной направленностью, но также характером и уровнем эмоционального накала (апатия, ненависть, энтузиазм и т. п.) [832]. При этом настроение — категория сравнительно быстро меняющаяся в зависимости от тех или иных событий, действий власти, противоречивая в отношении различных сфер жизни. Политический энтузиазм может сочетаться с экономическим недовольством, раздражение против местных властей — с одобрением действий руководства страны и т. д.