Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Отметим также еще один, весьма важный, на наш взгляд, момент. Политические настроения населения в реальной повседневности представляют собой весьма сложный сплав политических убеждений, мнений по тем или иным конкретным проблемам, личных симпатий или антипатий к политическим деятелям. При этом политические настроения определяются целым комплексом причин, куда входят окружающая среда, образование, воспитание, духовное самосознание, материальные условия жизни и их перспективы, личный опыт общения с властями, особенно местными, и многие другие компоненты. Поэтому политические настроения достаточно подвижны. Они могут меняться под воздействием тех или иных законодательных актов, поведения отдельных представителей властных структур, событий личной жизни. У конкретных людей различна и глубина их политических настроений. У одних, весьма немногих, политические настроения неразрывно связаны с убеждениями и являются прочной основой их активной политической деятельности. Для других, большинства населения, характерно отсутствие четких политических убеждений. В этом случае они замещаются политическими настроениями и представляют собой соединение различных, нередко несовпадающих мнений по отдельным аспектам повседневной жизни. Сами же политические настроения, особенно в случае отсутствия регулярных и действительно свободных, альтернативных выборов, чаще всего не связаны с реальным участием гражданина в тех или иных политических мероприятиях, его поведением по отношению к существующей власти.

Данное исследование пытается, используя материалы политического контроля, вычленить важнейшие тенденции политических настроений в России в 1918–1928 годах, касающиеся отношения к власти основных социальных и профессиональных групп населения на уровне рядового гражданина, его восприятия и оценок происходивших событий, деятельности правящих структур.

В современной исторической литературе много внимания уделяется поведению масс в годы Гражданской войны, их политическому выбору. Но речь, как правило, идет о тех или иных коллективных выступлениях, результатах голосований и тому подобных факторах. Гораздо меньше внимания обращается на отдельную личность, оказавшуюся в эпицентре революции и Гражданской войны. Между тем частные переписки этого времени дают представление о том, как воспринимались важнейшие события «маленьким человеком», оказавшимся их свидетелем и участником. Многие письма рисуют облик сознательного и последовательного сторонника советской власти, который верит в то, что «нет лучше советской власти», и готов «везде и всюду защищать советскую власть, ибо она одна защитница бедного класса» [1086]. Даже в самые тяжелые моменты он верит в окончательную победу и в своих вождей: «Вера и надежда крепка, что белые Петрограда не возьмут», «Советская власть у нас, благодаря Богу, крепнет. Вот только подлец Деникин наводит панику, забрав весь Донецкий бассейн, но т. Троцкий лично взялся за это дело и, конечно, Деникину несдобровать» [1087]. Он не слепой и видит весь происходящий ужас, но подобно тому, как его предки надеялись на государя, в его сознании верховным судьей, который, безусловно, наведет порядок и устранит злоупотребления, стал революционный вождь. Приезд Троцкого такой сторонник советской власти описывает следующим образом: «Встретили тов. Троцкого громкими аплодисментами. После речи он взял лопату и на пути работал не как штабные коммунисты — 3–4 часа, а 8 час. не выпускал лопаты из рук. Показал он нам пример, как надо работать», «Тов. Троцкий заглядывает в каждую щель, везде разузнает, а по пути в Екатеринбург приказал расстрелять 4-х комиссаров, старых шкурников» [1088].

Даже в годы тяжелейшей Гражданской войны, болезней и голода такой человек умеет видеть что-то хорошее, те перемены, которые принесла новая власть: «Начинает советская власть здорово нашей деревенской темноте открывать очи», «Принялся за дело, завоевал симпатии у крестьян, устраиваю беседы по сельскому хозяйству… Ставили спектакль „Слава погибшему“. Публика начинает раскачиваться» [1089]. Победы Красной армии вселяют в такого человека уверенность, что мирная жизнь скоро наладится и вообще до «полного социализма» недалеко: «Мы разбили Колчака и теперь перешли к устройству жизни, пустим в ход все фабрики и заводы — мы сумеем дать, что нужно крестьянам», «Скоро свергнем всю белогвардейскую сволочь в одну мусорную яму и начисто будем строить свой новый мир на новых началах» [1090]. Он ценит тех начальников, которые проявляют к простому человеку уважительное отношение. Это является нередко важным фактором его отношения к власти: