Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

На Пролетарском заводе администрация выдала рабочим бесплатные билеты на проезд до станции Фарфоровский Пост, но десятки лет люди пользовались правом бесплатного проезда до Ленинграда. ОКТО предложил Административной службе пересмотреть указанное постановление и по возможности удовлетворить требования рабочих. Часть рабочих высказала недовольство введением 1,5-часового обеденного перерыва, мотивируя это отдаленностью проживания от места работы и тем, что посещение столовой ложится бременем на семейный бюджет. В результате были проведены переговоры с завкомом о поиске решения. По полученным данным, большинство служащих станции Ленинград-Товарная (весовщики, кладовщики, руководство) занималось хищением грузов и взяточничеством. ПОКТО внес предложения по изменению порядка выкупа и перевески грузов [632].

Одновременно, когда на Пролетарском заводе в декабре 1923 года произошло сокращение рабочих и часть из них, недовольная условиями расчета, выразила желание передать дело в суд и «нанять правозаступника», ПОКТО информировал Транспортный отдел губкома РКП(б), что «принимаются меры к негласному выяснению инициатора группы» [633].

Параллельно составлялись двухнедельные и трехнедельные сводки. Они, как правило, содержали более 30 страниц и обязательно имели подробное деление на рубрики и подрубрики. Такие сводки могли иметь и два варианта подачи материала. Один — по производственному признаку: тресты (машиностроительный, судостроительный, военпром и т. д.), учреждения и учебные заведения и т. п., другой — по социальному делению: рабочие, крестьянство, служащие, учителя, профессура, студенчество и т. д. Здесь конкретные примеры отступали на второй план, лишь иллюстрируя общие размышления и выводы сотрудников ОГПУ о настроениях отдельных групп населения. Например, в январе 1925 года Ленинградское ОГПУ, характеризуя политические настроения служащих, сообщало: «Контрреволюционно настроенных групп и лиц в отчетный период не подмечено, хотя и есть лица с небезупречным прошлым, за которыми теперь ничего особенного не замечается. Настроение служащих, в общем удовлетворительно <…> но недовольство среди них все-таки есть», а причинами этого являются запоздание с выдачей зарплаты, невыполнение колдоговоров, неоплата за сверхурочные часы, т. е. реальные экономические явления [634].

В ряде случаев работники информационных отделений ОГПУ даже «жаловались» на стремление интеллигенции скрыть свои политические настроения. В той же сводке указывалось, что «настроение профессуры определить крайне трудно, т. к. большинство „лояльно“ и только в исключительные моменты можно судить о их истинном настроении, желании и т. д.». В качестве примера приводился разговор профессоров Ветеринарного института Андреева и Спасского на заседании предметной комиссии о несправедливости отмены частной собственности [635]. Другая сводка начала 1925 года давала крайне отрицательную политическую характеристику личному составу Российской академии наук. В ней, в частности, говорилось:

Во главе Академии стоит 41 «бессмертных», из которых 5–6 чел. именуют себя передовыми людьми, они являются постоянными гастролерами по представительству науки везде, где это требуется, распинаясь на митингах за народ. Однако никто из них до сего времени не выпустил ни одной нужной рабочему и крестьянину книги. Остальные 35 «бессмертных» несут чиновничьи обязанности по заведыванию каким-либо учреждением, попутно покапываясь в старой научной трухе. <…> Взгляды всех академиков и научных сотрудников на Соввласть — явно отрицательные [636].

Думается, что этот документ не требует особых комментариев, красноречиво показывая определенный негативный настрой в отношении интеллигенции и безапелляционную уверенность и готовность чекистов судить обо всем, в том числе и о деятельности крупнейших российских ученых. Предвзятое отношение к интеллигенции подтверждает и вывод Иркутского ГО ОГПУ в отношении состава преподавателей и служащих ИГУ: «12,5 % всего состава представляют явно враждебный власти и партии элемент. Соотношение это, конечно, не безусловно точное. Процент должен быть несколько повышен за счет незарегистрированного явной активностью чуждого нам элемента» [637].