Глаза колдуна

– «Квин» или «Роллинг Стоунз»? – не унимается Паттерсон, явно вознамерившись свести друга с ума подобными выходками. Теодор снова чувствует себя бесконечно далеким от молодого поколения, вечно брюзжащим стариком, рядом с которым Бенджамин пышет ярой энергией и вновь кажется юным. Идейный максималист, фанат семидесятых и приверженец классики рока – таким Паттерсон был в годы своей юности, и вся эта взрывная смесь так осталась при нем, спрятанная под пиджаками классических костюмов и за медицинскими лекциями.

– Думаю, старик Фредди тебе больше подходит, – кивает своим мыслям Бен и бросает Теодору футболку с изображением человека в смокинге в окружении свеч.

– Я не надену это! – вопит Атлас. – Что за фокусы, Бенджамин?

– Кто хоочет жизни вечно-ой![9] – нараспев цитирует Бен. – Брось, отличная футболка. Лучшая из моей коллекции.

Когда Теодор морщится и поджимает губы, Паттерсон хмыкает:

– А ты думал, на рок-фестиваль можно заявиться в костюме-тройке при полном параде? Теодор, тебя вся молодежь камнями закидает.

– Разве обязательно прикидываться грязными рокерами с нечесаной головой? – бурчит Теодор, разглядывая потрескавшийся и посеревший от времени принт на черной ткани футболки.

– Почему сразу нечесаными? У тебя совершенно нелепые представления о старых рокерах, Теодор. Ты же их видел, они нормальные ребята.

– Были нормальными в середине прошлого века, – фыркает Теодор. – Представляю, как они выглядят сейчас. Седовласые скелеты в кожаных куртках, костлявые панки семидесятых.

Бен закатывает глаза, что-то бурчит под нос и, тяжело вздыхая, припечатывает:

– Тебе придется влиться в толпу. Ты же хочешь найти Шона?

– Палмера, – привычно поправляет Теодор. Перспектива разодеться в стиле американских хиппи ему не улыбается. – Нельзя ли обойтись без переодеваний?

В ответ Бен только качает головой и уходит, красноречиво высказав этим все свое отношение к придиркам Теодора. Оставшись наедине с потрепанным, выцветшим Фредди Меркьюри, Теодор представляет себе бесконечно долгий завтрашний день и заранее испытывает отвращение. Будь проклят этот Палмер с его рок-фестивалями.

***

«Миникупер» Бена, виляя по узкой дороге, несется на северо-восток, в Труро. Солнце успело подняться выше линии горизонта на целую ладонь и теперь упрямо бьет в глаза. Бен стучит по рулю в такт со звучащей из радиоприемника песней, Теодор щурится и воюет с солнечным светом.

– В бардачке лежат солнечные очки, – подсказывает Бенджамин, замечая выставленную вперед руку Атласа.

– Так я еще больше буду похож на наркомана в отставке, – бурчит тот. Футболку Бена ему все же пришлось надеть, и Теодор, скривив лицо, теперь кидает в сторону приятеля язвительные комментарии раз в пять минут.

– Ну и каков твой план? – спрашивает он. – Что, если мы не найдем его среди выступающих? Может, он вообще там не появится, а мы, как два идиота, заявимся в самую гущу фанатиков кожанок и перхоти и проторчим среди них до ночи?

– Боже мой, Теодор, – с явной усталостью в голосе вздыхает Бен. – Успокойся. Я все узнал, он там будет. Они выступают третьими по счету.

Паттерсон протягивает Теодору распечатанную на обычном листе программу фестиваля с обведенным ручкой названием музыкального коллектива. Среди прочего сброда кричащих имен этот ничем не выделяется.

– «Скрим Пикс»? Ты уверен?

– Я их прогуглил, – кивает Бен, сворачивая по кругу на второй съезд. «4,5 мили до Труро», гласит дорожный указатель. Бен выворачивает руль налево до упора.

– Так вот, этой группе года три, и Шон – то есть Палмер, – их барабанщик. Я видел фотографии, ошибки быть не может.

Теодор поджимает губы, силясь придумать еще одну причину, по которой их с Беном мероприятие обречено на провал. Ему кажется, что это ловушка, что они все сами выдумали; не может этот проныра попасться так легко. Ребра предательски зудят и скрипят, как старая телега, и Теодор боится перспективы вновь получить ножом в селезенку. Он сам за три минуты может вспомнить массу способов заколоть человека в толпе беснующихся людей.

– Мы приедем, затеряемся среди молодежи, – кивает своим мыслям Теодор, лишь бы скоротать время в дороге и заставить себя думать о поимке Палмера, а не о сверле в своем боку. – Допустим, мы увидим этого гаденыша до того, как он нас узнает … а он вполне способен углядеть меня раньше. Придется ловить его по всему стадиону, а потом тащить в укромное местечко, которое еще тоже надо бы придумать. Ты не думаешь, что план у нас идиотский?

– Думаю, – очень серьезно кивает Бен. – Но другого пока нет. Согласен?

Внезапно Теодору кажется, что последний день поменял их с Беном местами: теперь Паттерсон выдает глупейшие идеи, а Атлас молчаливо и понуро за ним следует. Дон Кихот и его оруженосец. Смешно и глупо.

– Если его там не будет, придется искать новые зацепки, – говорит Бен уверенным тоном. И нехотя, как кажется Теодору, добавляет: – Только Клеменс подтвердила мои догадки. И она согласна, что Шон будет на фестивале.

– Ах Клеменс… – цедит Теодор. – Мне следует опасаться еще и ее внезапного появления?

Бен качает головой.