Глаза ночи

Гарри молился очень редко, ибо он никогда не был уверен в том, кому или чему ему следует молиться. Но сейчас он сделал это. Он начинал понимать. Он молился, чтобы ему довелось угадать, сказать правду, и чтобы эта правда была именно тем, что ей так нужно было услышать.

— Бренвен, единственной причиной наших следующих одна за другой жизней является то, что мы должны расти от одной жизни к другой. Иногда нам случается делать в жизни неправильный выбор — выбор, который не помогает нашей сущности, нашему духу расти. В наших отношениях с другими людьми иногда бывает, что связь, которую мы ощущаем в течение наших многих жизней, является позитивной, и в подобном случае мы ценим эту связь и не пытаемся выяснить ее природу или бороться с ней. Но иногда все бывает совсем наоборот, и создается связь, которая мешает нам расти. Иногда необходимо разрушить связь, которая стала вредной… и это очень, очень трудно сделать.

Гарри внезапно ощутил, что он вспотел, хотя в комнате было прохладно. Когда-то ему пришлось разрушить подобную связь, и он слишком хорошо помнил, как это происходило. До сих пор в редких и кошмарных снах ему казалось, что эта женщина — или иногда это был мужчина, один и тот же дух в мужском либо женском теле — снова вернулся к нему, и ему снова нужно разрушить эту связь. Это были действительно кошмарные сны!

— А иногда, — пробормотала Бренвен, как бы обращаясь к самой себе, — мы встречаемся с человеком, с душой, которая является совершенно новой для нас. Где же он был все эти многие-многие годы? Как это возможно?..

Она очнулась от своих раздумий и снова обратилась к Гарри:

— Я никогда не задумывалась по-настоящему о религии, Гарри, ни о древней, ни о современной. Но теория перевоплощения — это единственное, что хоть как-то объясняет все происходящее в моей жизни. У меня ужасная проблема, и я чувствую, что я просто завязла в ней. Я возвращаюсь к ней снова и снова.

Гарри кивнул. Это он понимал прекрасно.

Она продолжала.

— И вот пару ночей назад, когда я уже почти заснула, мне пришла в голову мысль: я уже чувствовала нечто подобное раньше. Не на прошлой неделе или в прошлом году. Раньше. Я все еще думала об этом, когда проснулась на следующее утро.

— Именно поэтому ты и спросила о перевоплощении.

— Да. Это… пришло мне в голову само по себе. Мне кажется, что я верю… Мне кажется, это объясняет тот факт, что я знаю некоторые вещи и не знаю при этом, откуда или почему знаю их. Карма? — Она улыбнулась и покачала головой. — Я не уверена, что мне нравится само слово. Оно выглядит подозрительно иностранным. Оккультным. Но если это действует именно так, как ты объяснил, то здесь объяснение, почему я чувствую себя такой увязшей в этой проблеме.

Гарри не верил своим ушам. Ему всегда казалось, что вера в перевоплощение так естественна для Бренвен.

— Ты хочешь сказать, что ты не всегда разделяла это убеждение наших предков?

— Нет. Я никогда не задумывалась над этим вплоть до настоящего времени. Мне кажется, ты забыл то, что я тебе говорила несколько лет назад, Гарри: моя мама водила меня в церковь, так же как и всех нас, а все остальное считала суеверием. Я так и не получила того, что ты мог бы назвать духовным образованием. Мама категорически запретила моей бабушке обучать меня каким-либо старинным обычаям, особенно после того, как та сказала, что у меня есть способность Видеть. Я уверена, что рассказывала тебе.

Гарри кивнул; он действительно забыл. Какая досада, что мать не дала бабушке свободы действий! Но с другой стороны, если бы она сделала это, он бы теперь не чувствовал себя так уверенно в роли ментора и учителя.

В то время как он раздумывал о своем, Бренвен начала собирать чашки после чая. Звон посуды привлек его внимание, и он сказал:

— Оставь все это для миссис Бичер и послушай меня. Я беспокоюсь о тебе, Бренвен, и ты только что призналась в том, что у тебя есть проблема. Ты не расскажешь мне, в чем дело? Давай я помогу тебе.

Она покачала головой.

— Ты не можешь помочь мне, Гарри. Я думаю, что никто не может, а особенно ты.

— Я не понимаю почему! — Гарри выглядел обиженным. — Тебе не приходит в голову, что твой друг Гарри Рейвенскрофт не лишен некоторого опыта и мудрости?

Бренвен улыбнулась: она не хотела обидеть его.

— Я согласна, что в своей пелерине ты похож на мудреца, а мудрецы вроде бы обладают мудростью.

— В таком случае… — Он смягчился.

Бренвен отвернулась. Она только что что-то вспомнила. Эта память, казалось, пришла из каких-то старых закоулков сознания, и перед ее глазами промелькнуло короткое видение: мудрецы, мудрец… мудрецы ослепляют, проделывая фокусы… клуб дыма, луч света, расплывчатые фигуры в стекле, отражения в зеркале… все это внешнее. Они могут не знать всего того, что, судя по их внешнему виду, знают. Они могут быть вовсе не такими мудрыми, какими кажутся…