Глаза ночи

Джейсон помнил все, что сказал доктор Чарльз Натан — каждое слово, каждый жест, каждый оттенок. Он все еще придерживался этого иррационального мнения: доктор из-за своей некомпетентности дал его драгоценному ребенку умереть. Может быть, если бы доктор дал умереть также и Бренвен, то его можно было бы оставить в живых. Но он спас ее. Он следил за Бренвен в течение всей ее беременности, и после этого он спас ее вместо того, чтобы бороться за ребенка. Это было неправильно, совершенно неправильно. Этот ребенок стал бы началом династии! И Джейсон стал бы Богом для него; мальчик обожал бы своего папочку. Джейсон считал себя достойным обожания, и сейчас еще больше, чем раньше. Сейчас, когда он работал на международную группу людей, которые действовали на уровне столь могущественном, что все они были подобны богам… Не так, как его собственный отец, который был пустым местом, ничем, огромным разочарованием. Джейсон воспитал бы мальчика по своему собственному образу и подобию, оставил бы своего ребенка, своего наследника, как знак величия его отца на земле. Но сейчас всему этому не суждено было свершиться, и все из-за Бренвен и доктора Чарльза Натана. Они дали его ребенку умереть, поэтому теперь им тоже придется умереть. Это была высшая справедливость. Законы существовали для других людей, а не для Джейсона Фарадея.

Джейсон бесцельно час за часом ездил на машине, и в конце концов его гнев остыл, и он поехал в направлении дома. Он понял, что проголодался, и остановился в придорожном кафе, чтобы прихватить с собой порцию жареной курицы. Да, если бы он убил доктора Чарльза Натана сам, то, возможно, его бы поймали. С этой идеей надо расстаться, это не его сфера. Для этого есть другие, и всегда можно что-нибудь устроить. А что касается Бренвен… ей было бы лучше умереть там, в больнице. Может, она еще и умрет. Это для нее лучший выход.

Глубокой ночью Джейсон Фарадей проснулся весь в поту, дрожа от одного из своих ночных кошмаров. Он потянулся к жене, но ее не было рядом с ним, и на какое-то мгновение он смешался, не понимая, где находится. Но затем вспомнил все. Его ярость снова вернулась к нему. Он проревел:

— Мой сын!

Он глубоко ощущал свою утрату, чувствовал себя так, будто ему причинили непоправимое зло. Охваченный паникой, Джейсон включил свет. Пустое место Бренвен на кровати смеялось над ним. Он сорвал с ее постели простыни, схватил подушку и бил ею о спинку кровати до тех пор, пока из нее не полетели перья. Его глаза невыносимо жгло, а звук собственного тяжелого дыхания болезненным шумом отзывался в голове. Он почти ощущал торжество и ликование, его несло на гребне неистового гнева, и почти обезумевшая память переключилась на одно из недавних воспоминаний. Туда, где его окружала сила, которая была даже больше, чем этот его всепоглощающий гнев. Дыхание Джейсона замедлилось, глаза уставились в одну точку, как в трансе, и он начал вспоминать: большая комната, потолок и углы которой находились в тени, а в центре комнаты, на стульях, похожих на троны, сидят кружком люди в странных костюмах — длинные, серые, с металлическим отблеском балахоны с капюшонами, под которыми спрятаны их лица. И он сам в центре, чувствующий себя неприятно уязвимым, потому что был обнаженным под гораздо более простым балахоном и у него не было капюшона, под которым он мог бы спрятаться. Сначала он подумал, что каким-то образом совершил глупую ошибку, что эта группа — ради которой он три месяца выворачивался наизнанку — была не более чем какой-то смешной культ. Он поехал в Европу и организовал «исчезновение» торговца бриллиантами в процессе разорения слишком либерального управляющего одной из южноафриканских алмазных шахт. И эта шайка клоунов была его вознаграждением? Предполагалось, что он будет взволнован этим? И не только взволнован, но и должен будет поклясться в своей преданности?

Он хотел рассмеяться в их невидимые лица, но не смог; хотел развернуться и уйти, но тоже не смог; хотел вежливо поблагодарить, но слова не подчинялись ему. Вместо этого Джейсон почувствовал, что какая-то невидимая сила притягивает его в центр этого круга, хотя никто из них не шевельнул даже пальцем, и услышал, как он автоматически, не задумываясь, отвечает на их вопросы, как будто бы они обладали возможностью извлекать слова прямо из его сознания. Скоро, очень скоро Джейсон решил, что они вовсе не являются кучкой шутов, и он был рад тому, что они подчинили себе его ноги и контролировали его язык, потому что они на самом деле польстили ему!