Глаза, опущенные долу (СИ)

Фёдор не придал свёртку большого значения, полагая, что просто отец Ферапонт, по обычной своей заботливости, послал ему в дорогу припасов, однако присев отдохнуть и раскинув по сторонам края тряпицы, он обнаружил в ней редкостной красоты икону и записку от Саввовского игумена: "Прими, возлюбленный брат мой, отец Фёдор, сей образ запечатленный, в краеугольный камень новой обители, которую ты видишь в своих мечтах. Может, ждёт тебя погибель, а может, слава великая, уповай на Господа, Он тебя Сам к Себе приведёт! Ну а я буду о тебе молиться".

2

Любомила задержала свой взгляд на иконе и вздрогнула.

- Я всё гадала, как тебе удалось сюда обратно добраться, теперь поняла.

Фёдор усмехнулся.

- Обрадовалась, что я не появлюсь больше?

- Как тебе сказать... И да, и нет. За тебя порадовалась. Самой мне без тебя было тяжко.

- Что же, соскучилась?

- Почему бы и нет?

- Так, так... И кто именно, старуха та против меня заграды поставила?

- Сам виноват, ты меры все превзошёл.

Фёдор понимал, насколько для него важно сохранить хладнокровие, чтобы выиграть в этом споре, однако гнев всё больше распалял, ослеплял его, и он уже не мог себя сдерживать. Его всегда бесили неправда, несправедливость.

- Ишь ты, как ловко вывернулись: меры превзошёл! Но только тут вы сами себя в лужу и посадили. Подскажи-ка, в чём же конкретно я нарушил наш уговор?

- Уговор действовал до тех пор, пока ты не ушёл.

- Ну так я вновь здесь, - замешательство Фёдора длилось лишь секунду, затем он, напротив, лучезарно улыбнулся, - вопреки всем вашим устремлениям. Что теперь? Новый уговор надо заключать или прежний остаётся в силе? Что тебе велено мне передать?

- Ничего. Велено, чтобы я от тебя отступилась.

- Вот оно, значит, как. Стереть меня в порошок надумали. Не получится. Я вдвое сильнее, чем был, вернулся.

- Знаю. С тобой она теперь. - Любомила кивнула на икону.

Фёдор насторожился.

- Ты что-нибудь о ней слышала?

Любомила медленно покачала головой.

- Нет, я о ней даже не подозревала, но она теперь с тобой. - Она помолчала, затем со вздохом продолжила: - Не надо много ума, чтобы понять суть этого запечатленного образа. Хотя... пусть и знаешь: всё, что Богом явлено, рано или поздно человеку откроется - когда истина эта вдруг и в самом деле предстаёт перед тобою, не можешь сдержать восторг, и вместе с тем - преодолеть страх и бессилие, ничтожество своё перед великой тайной. А здесь тайна из тайн, в том нет сомнения, боюсь только, открылась она преждевременно. Но и на то воля Божья, как ты любишь говорить. Скорее всего, впрочем, судьба ей уйти непонятой, неизреченной. А уж человека, который так её ухватил, запечатлел, наверняка нет в живых, как и моего резчика-кудесника. Умов подобных возле себя люди не прощают. Да и твоя судьба на волоске теперь повисла. Мой совет: если хочешь остаться в живых, никому то, что узнал об этой иконе, не рассказывай. Ни-ко-му.

3

Фёдор фыркнул надменно.

- Что, ты меня запугиваешь? Я не из робких, как тебе известно.

- Да, знаю, - спокойно согласилась Любомила, - я тебе уже не раз говорила: ты просто из племени дураков. На редкость упрямых дураков, - уточнила она после некоторого раздумья. - Во всяком случае, мне теперь понятна вся эта возня вокруг тебя.

Фёдор едва сдержался, чтобы вновь не вспылить.

- Оскорблений от тебя я наслушался предостаточно. В чём тайна лучше скажи.

- Этого ты от меня не услышишь, - уклончиво ответила Любомила, стараясь не встречаться с Фёдором взглядом.

- Что, ловишь меня на очередную уду? - не выдержал, всё-таки поддался гневу Фёдор. - Нечисть поганая! Чувствуешь, что я теперь защиту от тебя обрёл и хочешь, чтобы я, тебе в угоду, от неё избавился?

Любомила в свою очередь разозлилась.

- Я не нечисть. Сколько тебе говорить об этом? Да ты и сам давно убедился в том - что же ты, иначе, чтобы отгородиться от меня, третьим мелком, а не тем, что от падшей силы пользуешься? А? Нечего возразить? И икона твоя вовсе мне не противница, как не противники Спас и Бог Отец. Я не боюсь её, наоборот, возношусь от неё духом.

Фёдор зло усмехнулся.

- Ты и рассуждать стала совсем, как человек.

- Так это, чтобы тебе понятнее было. Иначе-то ведь не поймёшь.

- Чтобы понятнее... так я и поверил! Чтобы поближе к сердцу пробраться коварной змеёй.

Любомила вздрогнула, потупилась.

- Я понимаю, конечно, что ты не в духе, - сказала она наконец медленно, - но зачем же так, Феденька? Чем я вдруг стала тебе не мила? Наветов обо мне наслушался? Но кто знает меня?

- Ты та старуха, - упрямо замотал головой Фёдор, - ты ведьма, либо сама нечистая сила, одна из бесчисленных её обличий. Ты пришла мне в погибель, но я всё равно одолею тебя.

- И тогда успокоишься?

- Тогда грех поборю, духом воспряну.

- А ты не подумал о том, что плохо тебе будет без меня?

- Не будет! - взревел Фёдор. - В чём тайна? Немедленно говори!

- Не моя это тайна, - спокойно пожала плечами Любомила, - не мне и открывать её тебе.

- Ну тогда убирайся, совсем убирайся! Как-нибудь и без твоих подсказок соображу!

- И этого я не могу сделать.