Глаза, опущенные долу (СИ)

- Арефий сам себя сжёг, от меня ничего не зависело. Я просто прихоти его прилежно исполняла. Но даже если бы я и в силах была что-то для него сделать, с какой стати мне было помогать ему, я от него ничего, кроме зла не видела.

- Ну а я? Как со мной? Я тоже сам виноват? - со слезами на глазах прошептал Фёдор. - Тоже сам сжигаю себя? Ты же говорила, что у нас любовь!

- Да, любовь, - Любомила грустно кивнула, по-прежнему стараясь не встречаться с Фёдором взглядом. - И поэтому всё у тебя происходит гораздо медленнее, чем с Арефием, но происходит. Что я могу поделать? Не забывай: я дух, а ты человек, наши отношения не могут быть без расплаты.

- Чем же рискуешь ты, интересно? - горько усмехнулся Фёдор.

- Я ничто без тебя...

- Как тебя понимать?

- Как знаешь. Как говорит тебе сердце, так и понимай.

- Сердце говорит мне, что ты оборотень, - не удержался всё-таки, сорвался Фёдор, - питаешься кровью! Сожрала одного - Евсея, другого - Арефия, теперь вот моя очередь. И ещё утверждать осмеливаешься, что ты не та старуха. Но со мной не получится так, мной ты подавишься.

Теперь настал черёд Любомиле разозлиться.

- Слова, только слова. От той старухи никуда бы ты не делся. Но я не старуха, сколько раз тебе вдалбливать? Я ведь в прошлый раз даже волосы обрезала, и что же? Может, это остановило тебя? Наоборот, ты как с цепи сорвался!

- То не похоть была, ты прекрасно знаешь. Просто ты ускользала, и я делал всё, чтобы тебя удержать!

- Возможно. Но сколько: год, два, три ты потерял на этом?

Она помолчала некоторое время, собираясь с мыслями, затем наконец подняла взгляд на Фёдора, с болью в голосе тихо спросила:

- Я прошу тебя, любовью нашей, милый мой Федюшка, чудотворной иконой сей заклинаю: можешь ты пообещать, что хоть один раз внимательно меня выслушаешь? Не обязательно сегодня, когда угодно. Но так, чтобы по-настоящему. Не вскидываясь, как змея на хвосте по малейшему поводу, а просто принять мои слова на веру? Один только раз. Дальше, как хочешь. Понимаешь... это очень важно. Не исключено даже, что важнее ничего нет вообще на свете... для тебя. Ну и для меня тоже.

Фёдор отрицательно покачал головой без промедленья.

- Нет, при всём желании я не могу это пообещать.

- Почему же? - Любомила зло сдвинула брови.

- Потому. - Ответил Федор как мог мягче. - Выслушаю хоть сейчас. Но на веру принять... не обижайся: я ничего не могу принять на веру. Я себе не принадлежу. Я дал обет и, стало быть, только одному Ему верю.

- Но один обет ты нарушил...

- Обет девства? Ничего я не нарушал пока. Отец Ферапонт мне растолковал это...

Она долго молчала, разочарованная, затем вздохнула.

- Значит, не хочешь решать за нас вместе? Пусть каждый сам по себе будет? Так, так...

Теперь настала пора Фёдору прятать взгляд. Он ничего не ответил. Да и что было ему отвечать?

- Ладно, не стану спрашивать, - проговорила Любомила устало, - почему ты вдруг задолбил себе, что всё, что от меня, непременно Ему вопреки. Решай сам, моё дело только донести до тебя. Можешь радоваться, прыгать от счастья: страхи твои преждевременны. Отпусти меня, прогони и... молодость к тебе вернётся, тотчас же.

3

Фёдор опешил.

- Как это?

- А вот так, - спокойно ответила Любомила. - Станешь таким, как и был. Но...

- Что "но..."? - вздрогнул Фёдор.

- Я уже предугадываю, как ты сделаешься безрассуден, узнав такое простое разрешение вопроса, и хочу сразу предостеречь тебя. Ты сейчас как витязь на распутье. Прямо пойдёшь: долго не протянешь, сгоришь как свечка. Влево свернёшь: как раз к тому распутью поспеешь, которое перед тем столь опрометчиво пропустил. Ничего не забудешь из того, что произошло с тобой, ничем не поплатишься, просто станешь во всём таким как прежде, свободным - куда захочешь, туда и пойдёшь. Выбирай...

Фёдор задумался. Затем глаза его радостно блеснули.

- Но...

- Но... велик соблазн! Да, действительно во всём троица, есть и третий исход: оставить всё, как было, но прекратить со мной плотские отношения. Дальше всё пойдёт обычным, естественным путем, но молодость к тебе не вернётся, двадцать лет ты просто можешь считать вычеркнутыми из своей жизни. Но и это не самое страшное: примера Арефия тебе недостаточно? Сколько и ему и тебе в той, другой, жизни бродить неприкаянными?

- Пока не найдётся кто-нибудь сильнее нас и не успокоит наши души, поборов тебя?

Любомила усмехнулась.

- На это не надейся, я с каждым разом сил всё больше набираюсь.

- Что ж получается, в смерти нашей жизнь твоя?

- Может быть. Но думай о своей душе, ещё раз напоминаю, чего о других беспокоиться? О том, что в любой момент теперь умереть можешь - так и истлеешь с угольком в руках. Ты ведь рая алчешь, а вам не видать его с Арефием по делам вашим, даже когда ваши души успокоятся.

- Бог милостив, - пожал плечами Фёдор.

- Да, - согласилась Любомила, - но не до такой степени. Оно ведь и ад - Его милость. Истинный-то ад - духотленность.

- Может быть, - кивнул Фёдор. - Но ты меня обманула.

Любомила посмотрела на него в недоумении, затем, поняв, что разоблачена, угрюмо замолчала.