Глаза Сатаны (СИ)

Ариас кивнул. Хуан остро ощутил его недовольный кивок, больше не стал ничего выяснять. В душе рос ком отчуждённости, обиды и грусти. Внутри что-то ворочалось неприятное, ощущение пустоты и неудовлетворённости. Говорить больше не хотелось.

Ближе к вечеру Хуан с Ариасом на лодке пристали к пристани. В молчании пошли искать мулов, чтобы не тащиться пешком, хотя это было совсем не так далеко. Уже в тихих прозрачных сумерках, они сошли с животных под недоумённые взгляды негра Кумбо.

– Нам необходимы деньги, Кумбо, – вместо приветствия молвил Хуан. – Дай нам лопату, друг. Как дела у сеньоры? Ты давно её видел?

– С тех самых пор о ней ничего не знаю, сеньор. Волнуюсь. Вы не навестите её? Очень хочется узнать о Мире, дон Хуан.

– Я подумаю, как это сделать, Кумбо. Мне самому охота повидать их.

– Спасибо, сеньор! Я буду молиться за вас!

Друзья молча прошли к тайнику. Фонарь едва выхватывал из темноты небольшой клочок земли. Хуан неторопливо стал снимать сначала пласт дёрна с хилыми побуревшими от сухости стеблями травы, потом углубился дальше.

Ариас с напряжением следил за работой. Потом не выдержал, спросил:

– Ты так доверяешь этому негру?

– А почему я не должен доверять ему, Ар? Он уже доказал свою честность и преданность.

– Что-то ты слишком глубоко копаешь.

– Скоро докопаюсь, Ар. Вот, уже близко.

Вскоре он отбросил лопату, вылез из ямки, бросил Ариасу устало, утирая с лица обильный пот:

– Вытаскивай сам, Ар. Я устал. И осторожнее. Мешок может лопнуть от лежания в земле.

Ариас с готовностью осторожно ступил в ямку, поднатужился и выдернул тяжёлый кожаный мешок.

– Чёрт, тяжёлый! Сколько же там, Хуан?

– Точно не знаю, – сухо ответил Хуан. – Считать будем? Или так, на глаз отмерим?

Ариас думал недолго. Он что-то в уме прикинул, молвил неуверенно:

– Да со счётом у меня дела не так хороши, Хуан. Сколько ты мне думаешь отвалить?

– Полагаю, что треть тебя должна устроить.

Мулат неопределённо пожал плечами. Хуан наблюдал за ним, понять его он не смог, но молчание принял за знак согласия. Только спросил:

– Здесь или понесём к негру в хижину?

– Тащить такую тяжесть? Лучше здесь! Я расстелю попону. Захватил.

Хуан развязал мешок. Он был жёстким, грубым. Пошире раскрыл его, запустил руку в глубину. Ощутил холод монет.

Он черпал пригоршнями монеты, горка на попоне росла. Мулат напряжённо следил за работой Хуана, а тот прикидывал глазами, сколько ещё нужно добавить. Потом приподнял мешок, посмотрел, проговорив устало:

– Вроде всё! Достаточно? – И повернул голову к Ариасу.

Ему ответило молчание, которое можно было расценивать как угодно. И у Хуана опять мелькнуло в голове: «Ариас наверняка что-то может задумать. Это молчание загадочно и неопределённо. Стоит быть поосторожнее с ним!»

После этого Хуан старался не оставаться к другу спиной.

– Ты уходи, Ар, а я зарою остаток опять в тайник. Меня можешь не ждать. Я, возможно, уеду к сеньоре. До скорого, Ар!

Мулат кивал, голос его, по-видимому не слушался хозяина. Волнение обуревало его, Хуан это чувствовал и ждал, когда тот удалится.

Наконец справился с волнением, молвил с хрипотцой в голосе, подхватив связанную попону:

– Пока, Хуан! Я пойду. Ты утром вернёшься?

– Да, конечно! Что мне долго быть в той хижине? До скорого, Ар!

Мулат удалился, быстро растаяв в темноте ночи, осторожно ступая по жухлой траве.

А Хуан ещё долго сидел в раздумье, пока шаги не отвлекли его от дум.

– Дон Хуан! Где вы? Ага, фонарь горит. Я уж думал, что произошло что-то, простите. Вам помочь, сеньор?

– Нет, что ты, Кумбо. Вот сижу, думаю, как быть дальше. Вот возьми себе несколько монет на жизнь, – юноша протянул негру руку.

– Зачем мне, сеньор? У меня всё есть. Лучше Мире их отдайте. Ока купит себе что-нибудь для души. Сеньора держит её в строгости, а девчонке так хочется побрякушек и ярких платьев! Отдайте ей, дон Хуан. Она будет очень рада и благодарна вам. Вы ведь едете туда?

– Да, Кумбо. Вот зарою свою часть и поеду. Ты иди спать. Уже поздно, наверное. Я тут сам управлюсь.

Негр ушёл, а Хуан с фонарём в руке пошёл искать новое место для клада.

Он не поехал к сеньоре. Было поздно, пришлось дожидаться утра.

Сеньора Корнелия встретила Хуана особенно приветливо. А Мира прыгала вокруг повизгивала, словно восторженный щенок.

– Хуанито, что так долго не показывался? Я уже и ждать перестала!

– Эсмеральда! – грозно прикрикнула старуха. – Отстань от молодого человека. Он приехал по делу, а не развлекаться. Угомонись!

– Ну что вы, донья Корнелия! – Вмешался Хуан немного смущённый столь бурным изъявлением радости этой шумной девчонки. – Вам привет от Кумбо. Он сильно переживает за вас, дамы!

– С чего бы это? Мы ведь часто и не видимся. Всего несколько раз в год. Шкандыбает ещё?

– Работает, сеньора. Вот просил передать сеньорите на подарки ко дню рождения, – и Хуан протянул Мире несколько дукатов, блеснувшим в этой хибаре совсем неприлично.

– Хуан, вы делаете плохо, – строго молвила старая сеньора. – К тому же у Кумбо нет таких денег. Это наверняка ваши. И мне это не нравится!

– Бабушка! Что ты говоришь? Хуан не обманет меня, правда, Хуанито?