Глаза Сатаны (СИ)

– Зачем ты так, Мира? – осуждающе спросил Хуан. – Они могут подраться.

– Ну и что с того? А мне ты купишь сладостей, а?

– Ты пойди переоденься и мы пойдём в город. Там я тебе куплю всё, что захочешь. Согласна?

– Ой, правда! А бабушка разрешит?

– А чего ей не разрешать? Со мной она всё тебе разрешит, так ведь? – Хуан с хитринкой посмотрел на серьёзное лицо Миры.

– Почему ты так говоришь? – спросила ещё серьёзнее девочка, идя рядом и пыля босыми ногами. Она заглядывала ему в глаза, вопросы так и бегали в её тёмных глазах. Они были ярко-карими, очень глубокими и, как уже заметил Хуан, таинственными, чуть загадочными, но чаще всего озорно-весёлыми.

– Мне сдаётся, бандитка, что твоя бабушка всё о тебе знает, – заметил Хуан.

– Что знает, Хуан? О чём это ты?

– Не хитри, Мира! Ты знаешь, о чём я говорю. Я уверен!

– Вот и нет, Хуанито! Что она может знать? Я ничего ей не говорила.

Хуан улыбнулся, поняв, что девчонка догадывается о чём идёт речь, но хитрит, раззадоривает его, вызывая на продолжение интересного разговора.

– А что ты прошлый раз говорила мне? Вспомни!

– Мало ли мы болтали просто так! Ничего я особого не помню. А что?

– А то, что ты хитрющая девчонка! И тебя пора отшлёпать. Пока ты ещё маленькая и не очень обидишься.

– Ну и отшлёпай, Хуанито! Мне не будет больно!

– Тихо! Мы уже рядом и было бы неприлично, когда бабушка услышит наш глупый разговор. Беги переодеваться. Да не забудь умыться и ноги помыть!

Хуан присел на лежащий чурбак, наполовину изъеденный жуками. На душе было легко, мирно, приятно и спокойно. Он сидел без мыслей, просто купаясь в своём чувстве лёгкости, почти невесомости, отдыхая не телом, а душой.

Он вздрогнул, когда Мира стремительно выбежала к нему на улицу и тут же спросила, игриво заглядывая ему в глаза:

– Я красивая, Хуанито? Тебе нравится, как я выгляжу?

– Что-то ты слишком на взрослую похожа, – ответил Хуан, придирчиво оглядел нарядную девочку. Отметил, что умение одеться и носить одежду у этой девчонки с улицы явно имеется.

– Вот и хорошо, а то ещё подумают, что ты мой папа!

– А чего бы ты хотела? – задал Хуан провокационный вопрос.

Она взглянула на него с осуждением, усмехнулась своими тёмными глазами, скорчила гримасу кокетства.

– Хотела бы быть уже взрослой, Хуанито! – И стрельнула на него подозрительным взглядом.

– Думаешь взрослой лучше?

– А как же! Никто не заставляет делать то, что не нравится, свобода и вообще...

– Всё это не так, Мира! Даже совсем не так! Лучшее время жизни – детство. Уже в юности начинаются неурядицы. И знаешь, какие?

Мира вопросительно смотрела снизу вверх, ожидала продолжения, а в глазах бегали искорки любопытства. И, надоев ждать, спросила нетерпеливо:

– Ну что замолчал? Говори, Хуанито! Мне хочется это узнать.

Хуан улыбнулся. Потом проговорил, наклонившись ближе к её уху:

– Это любовь, моя милая Мира!

Она в недоумении вскинула озабоченную голову.

– Я думала, что... это... ну, Хуанито... Я полагала, что это так хорошо!

– Определённо! Если имеется взаимность и никто не мешает. Но так бывает очень редко. Родные считают далеко не всегда так, как хотелось бы любящим детям, Мира. И получаются трагедии, иногда очень печальные, но почти всегда люди мучаются. А потом могут происходить и всякие недоразумения... измены, всякие ссоры и всего много остального, что почти не оставляет места для того счастья, о котором влюблённые мечтали.

Девочка очень серьёзно слушала, бледнела лицом. Она долго не отвечала.

– И что, так происходит всегда, Хуан?

– Почти, моя Эсмеральда! Бывают исключения, но только исключения. – Хуан погрустнел, воспоминания нахлынули на него неудержимой волной.

Мира тоже молчала, впитывая услышанное. Потом тихо спросила, подняв голову с расширенными глазами.

– Хуан, ты любишь кого-то?

– С чего ты взяла, глупышка? Нет, конечно!

– А почему «конечно»?

Хуан пожал плечами, затрудняясь ответить. Но этот вопрос заставил его задуматься. Вспомнилась Габриэла, но тут он ясно осознал, что любви никакой не было. Скорей наоборот. Но что-то всё же между ними существует, этого отрицать он не мог.

– Кто его знает, Мира, – наконец ответил молодой человек. – Наверное, ещё не повстречалась мне такая девушка. Это не так часто получается.

Мира молчала, но они уже пришли к рынку, где люди толкались и галдели, мешали разговаривать. Хуан улыбнулся, спросил, отвлекаясь от серьёзного разговора:

– Что хочешь купить, Эсмеральда? Выбирай!

– Всё, всё, что хочу, Хуанито? – воскликнула она хитро, посмотрела сияющими глазами на юношу, и добавила: – А денег хватит у тебя?

– Для тебя хватит. Выбирай!

Она ещё раз глянула на Хуана, алчно заблестели глаза.

– Пойдём к лавкам, где торгуют украшениями! Я тебе покажу!

– Ну, я слушаю, – со смешком проговорил Хуан.

– Вот! – Она указала пальцем на серьги и ожерелье из ярких гранатов в золотой оправе. – Можно?

– Всего-то? А бабушка? Что она скажет, и что ты скажешь ей?

Девочка поникла, потом всё же смело ответила:

– А можно ей ничего не говорить, Хуанито?

– Так она всё равно узнает, Мира. Разве ты сможешь это скрыть от неё?

– Правда, Хуан! Бабушка обязательно узнает. Что ж делать?