Глаза Сатаны (СИ)

– Я придумал! У тебя скоро день рождения, а я вряд ли смогу быть у тебя! Пусть это будет тебе подарок от меня! Как, подходит, а?

Её яркие губы растянулись в улыбке, глаза заблестели озорно.

– Вот здорово ты, придумал, Хуанито! Наклонись ко мне, – прошептала она.

Он наклонился, и Мира стремительно коротко поцеловала его в губы.

Хуан чуть не отшатнулся, но удержался, ощутив прилив нежности, смущения и волнения одновременно. А Мира покраснела до корней волос, отвернулась, не в силах посмотреть вверх.

– За это, ты получить от меня!.. – Он не закончил, не придумав ещё кару.

– Что я ещё получу, Хуанито? – тут же вскричала девочка. В голосе слышался отчаянный вызов, готовность броситься головой вниз в ледяную воду. И Хуан это подметил. Волнение усилилось. Пришлось унять его продолжительным молчанием.

– Почему не отвечаешь? – в её голосе звучали уже спокойные тона.

– Ты меня смутила, Эсмеральда. Я не знаю, что ответить. Лучше купим твои украшения, а там посмотрим. Смотри лучше, не ошибись. Ты, наверное, в этой лавка побывала, а?

Она с готовностью закивала головой. Взяла его за руку.

– Спроси ты, Хуан. Я боюсь.

– Чего ж тут бояться. Я рядом ведь. Спрашивай.

Девчонка тихо заговорила, лавочник плохо слышал её тихий голос.

– Сеньорита спрашивает показать ей вон те украшения. – Хуан указал.

– Деньги у вас имеются, сеньор? – с недоверием спросил лавочник.

Хуан вытащил мешочек, встряхнул его.

– Лучше поспеши, сеньорита не хочет ждать.

– Извольте, – засуетился лавочник. – Прошу, сеньорита, – и он разложил на прилавке серьги и ожерелье.

Мира с затаённым восторгом взирала на них, боясь тронуть руками.

Хуан молча взял ожерелье, застегнул его сзади на шее, серьги отдал Мире, попросив купца:

– Зеркало, где зеркало? Подай, голубчик.

Мира вертела головой, меняла серьги, восторженные глаза не могли оторваться от восхитительного зрелища. Наконец она вздохнула, повернула потухшие глаза к Хуану.

– Но это же, наверное, очень дорого, Хуан?

– Сколько я должен? – обратился он к купцу.

Тот назвал цену. Хуан с недоумением посмотрел на жадного купца, отсчитал немного меньше, проговорил жёстко:

– Никогда не жадничай, голубчик! Это не поможет тебе! Пошли, Мира!

Купец было бросился возражать, но Хуан уже вышел, держа Миру за руку.

– Хуан, это же так много! – ужаснулась девочка. – Мне даже страшно стало! И идти с ними как-то неудобно. Вдруг кто из знакомых увидит?

– Пустое, Мира! Ты и не такое должна иметь! Только подождать надо немного. Иди и не волнуйся. Ты довольна?

– Да! Я и мечтать не могла ни о чём подобном, Хуанито. Можно тебя ещё раз поцеловать? – Мира покраснела, но не очень сильно.

– Пока нельзя, моя Мира, – усмехнулся Хуан. – Пойдём к цирюльнику. Я побреюсь, постригусь, и тогда можешь сколько угодно. А ты должна надушиться лучшими духами, какие найдутся у цирюльника. Согласна?

Она молча кивнула, но было видно, что немного огорчена затяжкой её порыва, её желания поблагодарить своего благодетеля.

Хуан долго разглядывал себя в зеркале, поданном цирюльником. Повернулся к Мире, спросил с неловкой улыбкой:

– Так лучше? Тебе нравится?

– Ой! Конечно, Хуанито! Ты совсем неузнаваемым теперь стал!

Они вышли, прошли молча немного, потом Мира приостановила шаг, повернулась к Хуану, покраснела и прошептала:

– А теперь ты позволишь мне тебя поцеловать?

– Теперь можно, моя Эсмеральда! – с наигранной весёлостью и бравадой, ответил Хуан. Наклонился и Мира опять осторожно прикоснулась своими трепетными губами к его губам.

– А ты можешь меня поцеловать? – опять покраснела Мира.

Он отечески обнял девчонку, вдыхая аромат её духов и детства. Она была немного влажной от волнения. Он нежно поцеловал её в щёку, потом повернул лицо и поцеловал в другую.

– Почему не в губы, Хуанито?

– Глупышка, в губы целуют только влюблённые и супруги, – немного растерянно ответил Хуан. Он был явно обескуражен, взволнован этой наивной девчонкой, не знал, как вести себя.

– Я слышала об этом, Хуанито, – ответила Мира, понурила голову, но потом всё же продолжила: – Мне всё время об этом мечтается!

Хуан не на шутку испугался. Эта девчонка совсем спятила, он в недоумении смотрел на неё, не зная, как ему поступить. Мира тоже молчала, подавленная собственной смелостью и страхом перед осуждением и стыдом.

– Ты о чём это думаешь, Мира? – наконец выдавил он нерешительно. – Ты так юна, ты ещё малая девчонка, и не должна так думать! Откуда такое у тебя?

– На улице часто об этом говорят, – тихо сказала она, покраснела, словно поняв, что сказала очень стыдное и неприличное.

– Тебя необходимо послать в монастырь, Эсмеральда! – Строго сказал Хуан. – Там тебя научат правильно себя вести, не говорить глупости разные!

– Мы же друзья, Хуан! А друзьям надо говорить обо всём, что в голову придёт. Ты старше, и уже много повидал. Кто, как не друг, вроде тебя должен помочь мне понять жизнь? К бабушке с этим никак нельзя обратиться, а на улице много гадостей говорят. А тебе я доверяю.

– Мира, всегда оказываются тайны, которые не стоит высказывать... даже друзьям. Особенно, если друзья такие, как мы с тобой.

– Какие? – спросила Мира с испугом.