Глаза Сатаны

Снова его увидели уже через полчаса, когда поднялись на пологий холмик. В версте впереди тянулся ряд возов, укрытых полотном, растянутым на согнутых в виде арок тонких жердях. Некоторые просто увязаны верёвками. Каждую мажару и фуру тащили четыре коня. По краям ехала охрана и купцы видать из тех, кто помоложе.

Вдруг в обозе произошло что-то странное. Люди забегали, кони шарахались, стаскивая телеги в круг, поднимая оглобли в небо.

— Что это с ними? — в недоумении спросил Демид. — Вроде никто не нападает, а они огораживаются.

— Глядите — Ивась крикнул, указывая чуть влево. — Татары!

Все увидели, как малаяорда степняков, числом около двадцати, несётся по дну лога, размахивая саблями. Уже слышался дикий ор и далёкие выстрелы.

— Эй, хлопцы! Где наша не пропадала! Вперёд! За мной! Поможем против нехристей! Может, что выиграем!

Демид пригнулся, гикнул, дал коню шенкеля и понёсся вперёд. За ним оросились остальные, больше не раздумывая и не колеблясь.

Демид придержал коня, оглянулся, бросил назад:

— Мы трое врубимся в степняков, а хлопцы пусть из пистолей и мушкета сначала палят. Потом лишь беритесь за сабли! Да не очень пугайтесь. Да и на рожон не лезьте. В свалку не прите! Арканов остерегитесь!

Ему никто не ответил. Крохотный отряд тяжёлым галопом, не горяча коней, приближался к табору, где уже шла сеча. Купцы отчаянно отбивались, палили изредка из пистолей и мушкетов, больше орудовали пиками и саблями.

Несколько низкорослых коней уже носились по полю без седоков. Крымцы стремились побыстрее проникнуть внутрь табора и начать грабёж, но их попытки не приносили им успеха.

Охрана обоза укрывалась за возами, пресекая все попытки степняков овладеть табором. Но было видно, что купцам долго не продержаться.

А отряд Демида быстро приближался. Увлечённые боем, крымцы или буджаки наседали отчаянно.

Демид подскакал первым и одним ударом сабли свалил кочевника с коня. Налетели остальные. Прогрохотали выстрелы. Мушкет полетел на землю, дымя стволом. В таборе уже видели помощь, и это ободрило защитников. А татары на миг растерялись, отхлынули, полагая, что помощь пришла большая. Демид с товарищами воспользовались минутным замешательством, срубили ещё трёх степняков, остальные стали ловить коней.

Ивась трясущимися руками орудовал шомполом, заряжая пистолет. Ему было жутко вклиниваться в редкие ряды степняков с вертящимися Демидом и Карпо. Фомы нигде видно не было.

Как в тумане Ивась видел, как двое татар бросились на Демида. Рука юноши сама вскинулась, палец сорвал крючок. Пуля ударила татарина в бок, рука с саблей тут же ослабела и упала на плечо Демида безвольно, расслабленно.

Из табора тоже прозвучало несколько выстрелов. Кто-то выскочил за телеги с пикой и стал ретиво колоть крымчаков и их коней. Те быстро поняли, что добыча ускользает и тотчас отхлынули. Некоторые спешенные ещё бежали за лошадьми, ловя поводья, но остальные человек десять уже удалялись от табора.

Ивась огляделся. Только сейчас он стал видеть предметы чётко и определённо. Грудь ходила ходуном, в голове стучала кровь, а тело дрожало мелкой дрожью.

Из табора высыпали люди. Их было всего несколько человек, и вид их ничего хорошего не говорил. На многих были пятна крови, одежда местами порвана, глаза лихорадочно блестели.

Ивась никак не мог сосредоточиться на словах, долетавших до его слуха. Он сполз с седла, бросил поводья и подошёл к Карпо, присевшего около тела.

На земле лежал Фома, его полузакрытые глаза чуть поблёскивали, не мига ли, а лицо уже пожелтело и закостенело.

— Что это с ним? — прошептали губы Ивася.

— Что, что! Убили нашего Фому! Проклятые нехристи! — И Карпо яростно и смачно сплюнул, отвернувшись.

Ивась стоял оглушённый и пришибленный. Видимо его лицо было белее снега, потому что Омелько спросил участливо:

— Ты что, Ивась? Тебя нудит? Попей водицы, успокоит, — и протянул баклагу.

Ивась безвольно принял воду, отпил глоток, потом прильнул и жадно выпил почти всё. Отдышался, бормотал смущённо:

— Что-то в голове стучать стало и перед глазами круги поплыли.

— Это с непривычки, Ивась. Жаль дядьку Фому. А у меня ни царапины! Даже самому удивительно!

Подошёл Демид с бледным осунувшимся вдруг лицом. Спросил, глядя на бледного Ивася:

— Отошёл малость? Ничего, привыкнешь. Это ты меня от сабли татарской уберёг? Мне Карпо сказал.

Ивась посмотрел в лицо Демиду, кисло скривил губы в подобие улыбки.

— Не припомню, дядя Демид.

— Всё равно молодец! В первом бою всегда муторно и не по себе. Привыкнешь, Ивась. И поздравляю с крещением. Молодцом был! Вот только Фому срубили басурмане проклятые. А хочешь глянуть на своего татарина?

Ивась энергично замотал головой.

— Ну и правильно, Ивась. Чего на него смотреть. Пусть его коршуны поклюют. Он того заслужил. Пошли хоронить Фому.

— Демид, у тебя на плече кровь, — протянул руку Омелько.

— То пустое, хлопчик. Заживёт, как на собаке.

— Погоди, Демид, — остановил того Карпо. — Надо промыть и перевязать.