Глаза Сатаны

Судя по всему, их обоих тревожила одна и та же мысль. Потому Омелько и спросил, пытливо заглянув в лицо юноши:

— Ты ведь недавно с ними? — Кивнул вперёд. — Что, так всегда гробили ляхов? Жутко было смотреть. А тебе?

— Ещё бы! А им хоть бы что! Даже не поморщатся. Задубели, что ли?

— Видать так. Мне один дед говорил, что к этому, к убийству, значит, не так уж трудно привыкнуть. Не верится что-то. Едва блевотина не задушила.

— Чёрт его знает, Омелько. Но и меня жуть берёт. А как по-другому с этими душегубами поступать? Они-то ещё похлеще мордуют наш люд. Уж этого я тоже насмотрелся. А ты и на собственном горбу испытал. Посмотрим.

— А нас-то примут на Сечи? Боязно, коль назад вернут.

— Демид клянётся, что он постарается. Говорит, что ляхи до Сечи только руки тянут. Но ещё не схватили. Полностью, я говорю.

— Вон Фома говорил, что всех, что с каким-то Криштофом были — всех завернули до прежних панов. Как их там мордовали, знаешь?

— Можно представить, — грустно отозвался Ивась.

Всадники растянулись по тропе шагов на пятьдесят. Впереди затемнел лесок, манящий прохладой, но речки нигде видно не было. А солнце уже садилось за волнистую кромку горизонта.

Голос Демида донёсся до молодых людей:

— Эгей! Поспешай! До воды надо добраться! А впереди ничего не видно!

Приятели переглянулись, ударили коней пятками и трусцой потряслись к остальным. Впереди ехал Демид, зорко высматривал местность, уже подёрнутую лёгкой предвечерней дымкой.

Но проскакали ещё больше получаса, прежде, чем в густых сумерках блеснула вода. Это был небольшой ставок с ключом, бившим около берега.

— Хоть это нашли! — благодарно воздел глаза к темнеющему небу Карпо.

Тучи комарья вились вокруг, пока не задымил небольшой костерок, но пришлось разжечь другой для приготовления пищи.

Быстро забулькала пшённая каша в казане. Фома тонко нарезал сала с прожилками мяса. Хоть и старое, но всё ж сало. А после целого дня тряски в сёдлах, и эта еда казалась отличной. Да и к какой ещё еде привыкли наши путники, постоянно ощущающие её недостаток.

— Ещё дней десять такого пути, — мечтательно протянул Демид, — и можно считать себя настоящими казаками-сечевиками. Поди готовят какой поход за зипунами, добывать себе казацкого хлеба. Хорошо бы.

— Вряд ли, Демид, — лениво отозвался Карпо. — Время уже для этого вышло.

— Как сказать, — не унимался Демид. — Всякое бывает на Сечи.

Однако разговор не клеился. Легли спать рано, договорившись сторожить по очереди. В первую очередь стал Ивась.

Было немного страшновато. Пришлось убедить себя, что это ночное, и он с хлопцами сидит у костра и слушает нескончаемые сказки и побасенки. Или сам рассказывает. Как придётся.

Вспомнилась мать, сёстры. Об отце вспомнил как-то отчуждённо. Знал, что тот, если встретит, отлупит жестоко, не говоря уж о том, что ругать будет долго и нудно. И несколько дней.

Он унёсся мыслями в родное село, но о Ярине вспоминать не хотелось. И хоть понимал, что она ни в чём не винна, но неприятный осадок всё же глодал его изнутри.

Ивась вздрогнул, понял, что мысли и воспоминания превратились в сон, скорее в дремоту. Он оглянулся вокруг, боясь, что проспал что-нибудь важное, но всё было тихо. Лишь кони невдалеке тихо переступали спутанными ногами. Сильно хотелось спать.

Пришлось встать, разминая остывшие ноги и спину. Пошёл к коням, подогнал ближе к лагерю, потом поднялся на едва заметную возвышенность, оглядел серебрившуюся под молодым месяцем местность и вдали, на севере заметил одинокий огонёк.

Захотелось приблизиться, поговорить с людьми, но где он, этот огонёк?

Вернувшись в лагерь, постоял в раздумье: будить или нет себе замену? В конце концов сонливость прошла, и он посчитал правильным посторожить ещё немного. Звёзды мало что дали ему. Время по ним он читать ещё не сумел. И пожалел об этом, пообещав научиться у старших.

Выступили до солнца, перекусив остатками каши, салом и луком, запив это невкусной водой из ставка. Лошади дохрумали последний овёс, отдохнули и бодро вышагивали по сухой траве, предвещавшей непогоду и дождь. Вьючные таились на длинных поводьях сзади Фомы.

Поднявшись на пологий бугор, тотчас заметили мелькнувшую тень вдали, скрывшуюся в низком кустарнике в полверсте севернее.

— Не татарин ли шмыгнул? — забеспокоился Карпо. — С них станется. Любят шайками шататься по степи. Всё никак ясыря не нажрутся, нехристи!

— Может, показалось, — попробовал успокоить Фома.

— Может, и показалось, да вряд ли, — задумчиво отозвался Демид. — Или поляки шныряют отрядами. Вылавливают беглых своих.

— Во всякой случае поберегтись следует, — процедил Карпо. — Гляньте на оружие. И с вьюков поснимать след самое ценное себе на сёдла. Если чего, может придётся вьючных бросить.

— Ух, Карпо, ты и осторожничаешь! — повернул голову к другу Демид. — Да пусть будет по-твоему. Помнится, ты так не раз выручал своими требованиями поостеречься.