Глаза тигра

Ник улыбнулся девушке, лежащей рядом с ним на надувном матрасе. — Они могут долго ждать появления герра Курца. Интересно, почему они ничего не говорят о теле Хондо. Может быть, мы просто пропустили это».

Она подняла руку. "Шшш... он продолжает."

После рекламы диктор продолжил. «По словам Джорджа Безанта, консьержа отеля «Люкс», люди в масках, похоже, что-то искали. Они обыскали комнату, которую раньше занимал герр Курц, и очень тщательно обыскали двор. М-сье Безан говорит, что все мужчины носили нейлоновые чулки на голове. Его удерживали револьвером, но больше с ним ничего не делали. Когда мужчины ушли, он немедленно сообщил в полицию, которая уже посетила отель «Люкс» в связи с герром Курцем. В деле Люкса есть и другие загадочные моменты, как это дело называет полиция. Мы будем держать наших слушателей в курсе дальнейших событий. И сейчас ...'

Мужчина продолжил с рекламой какого то Пемода. Ник выключил радио. Он нахмурил брови. У него снова появилось это чувство беспокойства. А где Хондо? Ни слова о его теле. Ничего такого.

Нику это не понравилось. Три варианта пронеслись в его голове:

1) Хондо мертв, полиция нашла его, но умолчала об этом;

2) Хондо был мертв, но его головорезам удалось убрать тело;

3) Хондо не умер!

Ник совершил ошибку, и он знал это. Он принял факт, не имея конкретных доказательств. И все же, как мог такой слабак, как Хондо, пережить такой ужасный удар в пах плюс тяжелое падение в бетон того двора? Пораженные так Киллмастером жертвы обычно были бы мертвы! Но так получилось, что это был тот единственный шанс на миллион... Элспет фон Штадт терпеливо ждала, пока он скажет, что он думает. Ее длинные пальцы нежно скользнули по его боку. Ее глаза были закрыты. Не открывая их, она сказала:

— Мы вернулись к делу, не так ли? Даже сейчас это должно быть. Даже здесь, в этом раю. Иногда я ненавижу мир. О, как я иногда ненавижу мир!

Ник смотрел на нее, пока она лежала в зеленом свете, который становился все темнее, поскольку день снаружи близился к концу. Он был поражен нежностью в собственном голосе. — Я знаю, милая, Элспет. Но ругаться нет смысла, потому что таковы уж дела. Нам всегда приходится возвращаться назад и смотреть жизни в лицо; жизни или смерт.'

'Почему?'

Ник снисходительно усмехнулся. Он похлопал ее по щеке. — Прекрати говорить как женщина. Откажись от этой привычки на данный момент. Как всегда говорит мой босс и приемный отец: работа для девушки на первом месте. Он признал, что на данный момент все было наоборот. Но Хоуку и не нужно было этого знать! Ник должен связаться с ним прямо утром. Поездка на депо в Женеве и возвращение назад вызовут некоторые проблемы, но он найдет способ.

'Теперь ты ведь снова работаешь на АХ,' — сказал он баронессе. — Ты временный агент, приставленный ко мне. Так что вперед, баронесса фон Штадт! Приложи все усилия!

Она вздохнула и поморщилась и похотливо потянулась. - «Я люблю тебя, когда ты так ругаешь меня, Либхен». Она нахмурилась. — Нет, я не люблю тебя. Не думаю, чтобы я когда-нибудь по-настоящему любила мужчину, но, о, мой Liebchen, какое нежное и похотливое чувство ты пробуждаешь во мне! Она протянула к нему руки.

Ник оттолкнул ее руку. - "Я знаю... ты любишь меня, но твое сердце принадлежит твоему папе, не так ли?"

Она на мгновение задержала дыхание. Он почувствовал, как напряглось ее гибкое тело. Ее веки дрогнули, но она не подняла их. Мягким, холодным голосом она промолвила: «Почему ты это сказал, Никки?»

Ник сказал, что не может сказать почему. Это правда. Это было одно из тех довольно бессмысленных, случайных замечаний, которые все делают время от времени. Но баронесса ответила.

Через секунду она успокоилась. Она положила руку ему на ногу. — Прости, Никки. Я действительно не хотела так расстраиваться, но это слово, папа. Я всегда так его называл, понимаешь? Никогда отец. Всегда папа.

Ник сказал: «Мне тоже жаль, дорогая. Я сказал это, не подумав об этом. Давай просто забудем об этом, а, и вернемся к нашему заданию. Нам действительно пора на работу. Хорошо?'

'Хорошо.' - Баронесса снова расслабилась. Она сложила руки под головой. Ее груди, уже не такие похотливые, покоились блестящими молочно-белыми полушариями.

— Мы можем работать здесь, не так ли? Я думаю, здесь очень приятно работать. Да, Никки? Больше нечего делать, не так ли? Нам не нужно никуда идти сегодня вечером, правда, Никки?

Ник подавил желание поцеловать ее плоский живот. Он был поражен своими мыслями, своим поведением. Это было почти невероятно, но баронесса фон Штадт произвела на него большее впечатление, чем сотни других женщин, которых он встречал.

— Действительно, — сказал он наконец. - «Наша работа будет в основном состоять из разговоров; то есть я буду задавать вопросы, а вы будете на них отвечать. Прежде всего, я хочу узнать больше об этом доме. И о вашей подруге, графини де Ланкуок. Я верю, что сейчас этот дом в безопасности, но мне нужно убедиться. Я не люблю работать в темноте.

-- Вот и настало время, -- пробормотала баронесса, -- что я должна говорить...