Глаза цвета стали

– С принятием на вооружения, воздушно-десантных войск России БМД-1 и БТР-Д развитие средств десантирования пошло по двум направлениям. Продолжались совершенствоваться многокупольные парашютные системы и парашютные платформы для десантирования техники и грузов. Для гашения удара о землю в момент приземления применяются воздушные или сотовые амортизаторы. Небольшая скорость вертикального снижения и высокая надежность многокупольных систем, позволила освоить десантирование личного состава внутри боевых машин. Эта система получила название «Кентавр». В основе работы парашютно-реактивных систем лежит принцип мгновенного гашения скорости вертикального снижения, практически до нуля, в момент приземления за счет тяги реактивных двигателей, монтируемых на самом объекте. Вначале, после отделения от самолета, с помощью ВПС – вытяжной парашютной системы – вводится в действие основной парашют площадью 540 квадратных метров, который стабилизирует падение. В это время приводится в действие автоматика системы, производится подготовка к ее срабатыванию; специальный генератор раскручивается и заряжает конденсатор большой емкости. Его заряд пойдет затем на зажигание тормозного двигателя. Опущенные вертикально вниз два щупа имеют на концах контактные замыкатели. При касании поверхности они вызывают срабатывание порохового реактивного двигателя, который мгновенно гасит вертикальную скорость с двадцати пяти метров в секунду до нуля. Машина как бы замирает на мгновение, окутанная облаком газов, вырвавшихся из сопел реактивного двигателя. Длина щупов устанавливается в зависимости от веса объекта, высоты местности и температуры воздуха в районе выброски. К достоинствам данной системы можно отнести то, что для десантирования объектов не требуется дополнительная платформа. К недостаткам сложность в организации хранения, применение только для определенного образца боевой техники – в данном случае адаптированную для нашей машины и большая зависимость от внешних факторов: температуры, влажности воздуха и прочее. На воду приводнятся еще сложнее.

– Ты не словом не обмолвился о том насколько это опасно! – сказал Баха. – И откуда тебе так много известно о нашем оружии? Ты же янки!

– Чертовски опасно. Если бы я не верил в полковника, его технарей и мастерство Свиридова, ни за что не подписался на эту самоубийственную акцию. Что касается моей осведомленности то, это было моей основной работай в НАТО. Я был аналитиком.

– Ну, это роднит тебя с Хетом, он тоже своего рода исследователь…

– Кто-нибудь объяснит мне, что за хлопки я слышу снаружи? – спросил Тихон.

– Я ничего не слышу, – я нахмурил брови, прислушиваясь к рокоту двигателя.

– И я ничего… – подтвердил Лютый, но уже в следующую секунду мы все хватались за поручни, когда самолет резко накренился, совершая маневр уклонения. По наружной броне словно саданули горстью мелких камней. Звонко барабаня по металлу, осколки хаотично рвали в клочья корпус самолета, вызвав резкую декомпрессию внутри грузового отсека. К счастью герметичность бронемашины не была нарушена, а иначе не избежать нам больших проблем. Самолет завалился на другой бок, а над потолком взвыла запоздавшая сирена тревоги.

– Работает ПВО! Держитесь! – ожила радиостанция. – Готовность пять минут…

Голос Свиридова внезапно оборвался, сменившись хрипами. Повторные вызовы ни к чему не привели. Самолет ушел в резкое снижение, от которого у всех заложило в ушах. Сердце так бешено забилось о ребра, что было готово выпрыгнуть из груди. Перегрузки вдавили нас всех в сиденья, заставив невольно заскрипеть зубами от боли. Плотность обстрела заметно снизилась, но не прекратилось. Было и так понятно, что самолет это уже не спасет – он стал неуправляемым. Его обшивки светила дырами, словно решето, пробитая как минимум в сотне мест. Зато, судя по плавности полета, был активирован автопилот, иначе самолет давно ушел бы в штопор.

– Кто в нас стреляет?! – выкрикнул Баха, сжавшись от страха. – Ведь не зомби же…

– Тот, кто не невзлюбил нас с первого взгляда, – съехидничал Лютый.

– Мы же свои! Они там ослепли что ли?

– Ага, как же, свои! Тебя Соколик, даже по пьяни за своего не примешь…

– Лютый! Захлопни рот и не нарывайся! – зарычал я, теряя терпение. – Дэн? Приказывай!

Шепард мучительную секунду раздумывал, прежде чем принять нелегкое решение:

– Будем десантироваться вслепую. Пандус давно должен был опуститься. Кому-то придется вылезти наружу и активировать его вручную. Не хочу ни в кого тыкать пальцами, нужен доброволец. Мы снизились достаточно, чтобы не опасаться декомпрессии.

– В таком случае пойду я! – теряя терпение, я открыл люк и выбрался из машины наружу.