Глаза ворона

   Еще на опушке Харрис слышал, как мужики из ополченцев толковали о колдовстве, Темной Стороне и осеняли себя знаменьем Света. В лес-то, мол, туманище заползал редкими щупальцами, а вот поле, разделявшее дубовую рощу и борг, будто покрыла пуховая перина, до того пышная, что и от самих Чар торчала над ней одна новехонькая, только что после пожара отстроенная, маковка сторожевой башни. Харрис пожал тогда плечами: пусть себе болтают, все равно мужичье не переубедишь, что поле в низине, и оттого туман с фьорда собирается именно там. А теперь все равно все шли молча, соблюдали тишину.

   Конечно, по словам мальчонки, стража на стенах спала сейчас мертвым сном - сработал подарочек Найрэ, сонное зелье, подмешанное матерью Люка в вечерний эль. Но потом и кровью нажитый опыт говорил Харрису: не стоит надеяться на то, что все пойдет по плану. Его уже настораживало то, что пока все развивалось так гладко. Туман лег где и когда надо, посланец из Чар добежал, стражники накачались элем с ведьминой "приправой"... Воин беззвучно сплюнул под ноги. Того и гляди, ожидай подвоха.

   Харрис начал уже подумывать, что его нехорошее предчувствие оправдалось, и они, каким-то чудом промахнулись - в тумане пробрели мимо борга. Но тут земля под ногами будто вздыбилась и пошла вверх, круче и круче, пока Шейн не остановился так резко, что Харрис почти ткнулся носом ему в затылок. Они стояли прямо перед земляным валом, на котором выросли стены Чар, теперь почти не различимые в белесом мареве. Где же ворота? Шейн, у которого жена была Чарская, довольно уверенно ткнул пальцем куда-то вправо. Харрис повторил его жест для следующего за ним Кеттина, зная, что указание будет беззвучно передано далее по цепочке.

   Вскоре их группа встретилась со второй половиной отряда у ворот. Створки были плотно закрыты, за ними - тишина. Что ж, по крайней мере, нападающих еще не обнаружили. Харрис дал своим людям знак приготовиться и занять позиции. Ярл поручил ему командование штурмовой группой, состоявшей из пятерки Харрисовых собственных надежных людей и десятка Хладовых дружинников, которых ленлорд отобрал сам. Они должны были первыми ворваться в открытые отцом Люка ворота и постараться снять посты на стенах и сторожевой башне, чтоб не подняли раньше времени тревогу.

   Закричал стрепет - это Шейн подал условный сигнал. Шли томительные минуты. Ворота оставались закрытыми, из борга не доносилось ни звука. Шейн глянул на Харриса. Тот кивнул, и стрепет "циркнул" еще раз. Тишина. Харриса охватило странное спокойствие: ни один план не удается на сто процентов, и теперь он знал, где был прокол. Напряженные, по-утреннему серые лица вокруг разгладились при виде уверенного знака командира: "Ждать!" Судорожно сжавшие рукояти мечей пальцы чуть расслабились - люди доверяли Харрису: бывший хорунжий знает, что делает. Харрис тоже надеялся, что знал.

   - Может, заложил он нас, херре? - жарко зашептал на ухо Шейн, почти беззвучно шевеля губами. - Или взяли его?

   Харрис ответил в той же манере:

   - Что заложил - не верю. Люк сказал, сестру его один из Чариных костоломов убил. Девчушке всего семь было... А вот если Люкова отца вязли... Это мы скоро узнаем. Тогда и будем беспокоиться.

   В этот момент за воротами послышался шум, будто на ворот наматывалась тяжелая цепь, створки крякнули и стали раздвигаться с чудовищным грохотом - по крайней мере, так показалось привыкшему к тишине ленлорду. Как по команде, первые лучи солнца мазнули розовым туманное одеяло, и где-то на задах крепости заголосил петух.

   Харрис и Шейн первыми ворвались в образовавшийся проем, за ними последовали остальные. Каждый из его людей хоршо знал, что делать. Расположение постов внутри борга было известно, цели - заранее распределены.

   Скрип ворота и громыхание кованых петель разбудили кое-где стражу, но опоенные сонным зельем воины двигались медленно, спотыкались, не соображая, где свой, где чужой. Клинок Харриса прочно засел в кольчужной рубашке какого-то краснорожего бедняги, когда он почувствовал шевеление сздади. Схватив с пояса книжал, он пригнулся, подныривая под нападающего, зашел сбоку... И вовремя остановился. Рано полысевший, смертельно бледный мужчина с глазами Люка, запинаясь и не отводя глаз от хищного блеска кинжала, бормотал:

   - Я с-свой... С-свой я... С-сынок мой... Л-люк... К-как он? Ж-живой?

   Харрис убрал кинжал и снова взялся за меч.

   - Жив твой Люк. С резервом он, в лесу.

   Освобожденное лезвие обдало лысого каскадом алых капель. Тот зашатался, и Харрис уж думал, что Люков папаша хлопнется в обморок, но тот только отер рукавом лицо и махнул куда-то вглубь борга:

   - А супостат, Чара-то, там дрыхнет. В опочивальне. Мне бы меч, господин солдат, так я б гниде сам голову срубил...