Глазами богов

За полминуты до конца мужчина поднялся с дивана, улыбнулся возлюбленной и подошёл к окну посмотреть: что за странный звук разносится по улице посреди рождественской ночи. Замигала гирлянда, будто выключали и включали свет, вынимая вилку провода из розетки. Спустя минуту, электричество и вовсе погасло. Мужчина отодвинул занавесь – и его рот раскрылся, застыв буквой «о», глаза расширились то ли от удивления, то ли от ужаса. Он так и не оглянулся на возлюбленную, потому что не успел: стена чёрной воды с молниеносной скоростью приблизилась к дому и ударила в окно…

«Нннннмммммы-ы-ы…»

…Обезьянка бешено крутит головой, торчащей из круглого отверстия, проделанного в крышке стола посередине, её туловище находится в специально оборудованной нише под столом. За этим столом сидят двое мужчин и две женщины. Испуганные глазки обезьянки готовы были вылезти из орбит, и бегают влево-вправо, вверх-вниз, ища спасения. Предчувствуя смертельную опасность, обезьянка визжит, как резаная, открыв пасть и обнажив острые тонкие клыки. На её сознание не подействовал даже спирт, который ей ввели за полчаса до экзекуции. Официант непринуждёнными движениями разложил столовые приборы, среди которых находились не только привычные вилки и ложки, но и инструменты: металлический секатор, необычной формы слесарный ножик и маленькие молоточки, больше похожие на игрушечные. Официант объяснил посетителям, для чего нужны инструменты и показал, как ими придётся пользоваться. Один из мужчин (свиноподобное существо), решился первым повторить показанные официантом манипуляции, и, шутя и хихикая, неловкими движениями принялся молотком наносить удары по голове примата. Его спутница решила последовать примеру и, повторяя действия кавалера, тоже начала с неподдельной агрессией колошматить по вращающейся вокруг своей оси голове беззащитного животного, которое не имело возможности увернуться от ударов. Она отчаянно кричала от боли и страха, вращаясь вокруг своей оси, как юла. В какой-то момент женщина промахивается, и молоток вскользь ударяет в надбровную дугу и счёсывает кончик носа примата, опрыскивая женщину и сидящих рядом живодёров каплями горячей крови. Все скромно хихикают. Процедура «приготовления блюда» продолжалась не дольше минуты. Вскоре всё стихло: когда голова с кровоподтёками на шерсти застыла в одном положении – обезьянка скончалась. Теперь за дело принялся официант. Он опытными руками виртуозно провёл ножиком по окружности головы, сделал глубокий разрез чуть выше бровей, точно куперовский могиканин, вырезающий скальп бледнолицего, и затем, поддев один край чем-то вроде долото, вскрыл черепную коробку и поднял её, словно крышку кастрюли. Потом глубокой ложкой аккуратно вычерпнул окровавленные мозги и выложил их на широкое блюдо, после чего вежливо предложил дорогим гостям (оборотням) отведать бесценное и полезное блюдо…

«Не-ена-а-а-а…» – стонала Она, теперь наблюдая сразу два сюжета как бы одновременно глазами двух людей:

…Два доктора склонились над неподвижно лежащими человеческими телами, делают какие-то эксперименты над людьми: вставляют в их глаза металлические спицы; некоторым пациентам вскрывают опухоли, наполненные гноем; кого-то просто изучают, вскрывая полость и вынимая внутренности наружу; группа вивисекторов пытается пришить голову мужчины к телу обезглавленной девушки.

Другая группа врачей, в другом отделении, насильно вводит в коленные суставы пациентов инъекции с помощью больших шприцев, наполненных густой зелёной жидкостью, отчего те орали, как резаные, вырывались из рук санитаров и бегали по палате, ударяясь головами о бетонные стены, оставляя на них отпечатки крови. Одна из пациенток, после введения через капельницу одного фунта густого раствора фиолетового цвета, сначала лежала спокойно, но потом вдруг резко села в кровати, закричала и начала выцарапывать себе глаза. Подбежавшие санитары скрутили её и привязали к кровати. Один глаз женщины остался цел, но второй она вырвать успела. Потом она ещё долго продолжала кричать и вопить в истерике, что не хочет что-то – или кого-то – видеть…

«Ннне-е-е-ет…»

На второй половине условного экрана демонстрировался зал кафедрального собора: