Глазами богов

Я был весь внимание, как на премьере нового фильма. Лёгкое беспокойство кружилось внутри меня в предвкушении загадочного сюжета картины под названием "Сумасшедшие фрукты". Я наблюдал за Диашем и ловил себя на том, что воспринимаю его как-то двояко. С одной стороны, он не казался мне сумасшедшим. С другой, если на него не смотреть, а только слушать – он точно великий фантазёр, чокнутый писатель либо режиссёр. Тем не менее, воспринимая каждого входящего в наш "храм" клиента сумасшедшим в той или иной степени уже, я впервые желал, чтобы этот пациент, собирающийся нам рассказать сказку про фрукты, оказался здоров, а сюжет его рассказа был не вымыслом больного сознания, а существующий реально. Согласен: с моей стороны подобные желания могут восприниматься, как отклонение от нормы – ведь я психиатр! Но в то время я был ещё молод, у меня играло воображение, мне хотелось столкнуться с чем-то необычным, мечталось, чтобы сказка обернулась былью. Плюс ко всему, меня подогревало то странное неотступающее чувство тревоги… Оно не покидало меня, немного пугая своей загадочностью и… и в то же время возбуждало.

– Что ж, мы вас внимательно слушаем.

Несколько успокоившись, Луис Диаш удобно расположился в кресле, вытянул и скрестил ноги, и вот что нам поведал:

– Началось это три года назад, летом. Свежие овощи и фрукты заполонили прилавки магазинов, уже не тепличные, а настоящие. Люсия, это жена моя, скупала их тонами, забивая холодильник. Эти женщины, знаете, помешанные на диетах, похудании, весь год сидят на фаст-фуде, а перед наступлением лета за траву и салаты принимаются. В общем, заглянул я тогда в холодильник, достал черешню, отсыпал в миску, вымыл её и устроился на диване перед телевизором. Люси с Денни, сынишкой, в этот момент на прогулке были, ему тогда полгодика было. Так вот. Подавился я тогда. – Диаш потрогал свою шею. – Подавился черешеной. Да так подавился, что думал, помру. Эта чёртова ягода мёртво застряла поперёк горла: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ужас. Еле выкашлял. И всё бы ничего, мало ли кто, когда и чем давится, не правда ли? Но дело в том, что со мной такое произошло впервые, понимаете? Никогда ничем не давился. И прошу заметить: я не лёжа ел, не разговаривал в тот момент, не прыгал на диване – я спокойно смотрел телевизор и ел, тщательно пережёвывая каждую ягоду, отделяя во рту косточки от мякоти. Дед мой, помнится, всегда повторял: "Дольше жуёшь – дольше проживёшь". Я до сих пор придерживаюсь этого правила. Но, всё-таки, подавился. Причём подавился как-то странно. Это сейчас-то мне всё понятно, а тогда я и подумать не мог, что такое может быть на самом деле. Мне показалось, будто не сам по себе я подавился, а… как бы это точнее объяснить, ну, мне показалось, что черешена специально это сделала. Ведь я даже не успел её раскусить, как она ожила во рту. Я почувствовал, как у неё выросли лапки, дюжина таких, знаете, мохнатых ножек. И цепких. Ещё, помню, в голове промелькнуло: а не паука ли я проглотил, не глядя! Я реально ощущал, как эти лапки скребутся, упираются в нёбо и язык, как черешена протискивается, протискивается к горлу. И до того сильная, тварь, что невозможно было остановить её: лезет и лезет напролом. Вот как мне тогда показалось.

Диаш сделал паузу, облизал пересохшие губы и продолжил:

– Когда отдышался, пришёл в себя, посмотрел на пол: миска, понятно, валялась вверх дном на полу, всюду раскатившаяся черешня. И вдруг вижу – на меня смотрят глазки. Протёр свои глаза от слёз, внимательнее присмотрелся к кучке ягод, и точно – одна из черешенок имела глазки. Ха! Представляете, у неё даже ротик оказался. Смотрит такая на меня, улыбается. А спустя минуту рожица исчезла, и я списал всё на временные галлюцинации, вызванные нехваткой кислорода во время того, когда я подавился и задыхался. Такое бывает, я знаю. В детстве частенько дурака валяли: на спор задерживали дыхание, соревнуясь, кто дольше всех сможет не дышать. После таких игр всегда голова кружилась и звёздочки летали в глазах. Бывало такое у вас в детстве? – Обратился он к нам, на что мы с доктором синхронно пожали плечами. – Вот я и решил, что всё это мне померещилось: эти глаза, паук во рту вместо ягоды… К вечеру я забыл об этом инциденте – ерунда надолго не задерживается в голове, сами знаете. Вот так всё и начиналось, доктор.

– А спустя примерно месяц, сижу я за кухонным столом, – продолжал Диаш, – жую что-то. Напротив, миска с овощами стояла – жена собиралась приготовить обед после возвращения с прогулки с сыном. Мельком посмотрев на натюрморт, я различил еле заметное движение. Присмотрелся – на одном из помидоров виднеются нечёткие очертания рожицы, точно такой же, какая была у той черешни, которой подавился.

– Простите, Луис, – перебил Стоун. – Опишите эти рожицы подробнее, чтобы иметь более точное представление.