Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Наконец, около 20 часов М. С. Горбачев и Р. Рейган выходят из комнаты заседаний. Оба покрасневшие, встревоженные (я бы сказал, как–то даже немного встрепанные и явно огорченные). Выходят оба на улицу, прощаются. После этого Рейган уезжает, а Горбачев возвращается в помещение. За Рейганом следует вся американская делегация. За американцами наша делегация также отбывает с места переговоров на теплоход.

Примерно полтора часа М. С. Горбачев готовился к пресс–конференции, а мы ему помогали. Перед этим коротко, в течение нескольких минут, он рассказал, что в начале третьей встречи американцы (как и ожидалось) не приняли нашего предложения о полной ликвидации всех СНВ Советского Союза и США в течение 10 лет («три нуля»). В дальнейшем же беседа сосредоточилась на вопросе о допустимости или недопустимости реализации американцами программы СОИ, то есть создании ими противоракетной обороны страны в нарушение Договора по ПРО 1972 года при одновременном радикальном сокращении СНВ сторон. Американцы сделали все возможное, чтобы добиться принятия нами их предложений.

Беседа по такому важнейшему вопросу, от которого зависит безопасность государств, принимала по ходу заседания все более эмоциональный, даже личностный характер. Рейган призывал Горбачева пойти на уступку в этом вопросе с учетом того, что президент США лично глубоко связан с этой проблемой и заинтересован в ней. Генеральный секретарь ЦК КПСС, разумеется, не мог пойти на такое личное одолжение. Оба обстоятельно и горячо разъясняли свои позиции. При прощании Рейган не удержался и высказал обиду, что Горбачев приехал в Рейкьявик, чтобы именно из–за проблемы ПРО обречь в конечном счете встречу на неудачу (это, конечно, было совершенно неверно).

Г. М. Корниенко. К сожалению, и в недавно опубликованных воспоминаниях Р. Рейгана дается далеко не точное, выражаясь мягко, изложение того, как развивались переговоры в Рейкьявике. Дело изображается таким образом, будто в Рейкьявике все шло хорошо до тех пор, пока якобы в самый последний момент, после того как были согласованы превосходившие все ожидания договоренности по стратегическим вооружениям и по ракетам средней дальности, М. С. Горбачев вдруг обусловил их принятие отказом США от реализации программы СОИ, что, дескать, и сорвало окончательную договоренность.

Факты говорят совершенно о другом. Как упоминалось выше Ахромеевым, в ходе первой же беседы 11 октября М. С. Горбачев изложил Рейгану и Шульцу сразу весь комплекс новых советских предложений, включая, разумеется, положение, касающееся строгого соблюдения Договора по ПРО и потому затрагивающее программу СОИ. В этой связи было прямо сказано, что предложения вносятся «как пакет».

Об этом, кстати, публично заявил сразу после Рейкьявика на пресс–брифинге в Белом доме 13 октября помощник президента Пойндекстер: «Когда мы прибыли в Исландию, в ходе обсуждений стало ясно, что они увязывали прогресс в области стратегических вооружений, и не только стратегических, но и договоренность по ядерным силам промежуточной (средней) дальности и по ядерным испытаниям, с нашим согласием на их позицию по Договору об ограничении систем ПРО». На уточняющий вопрос одного из журналистов: «А они сразу же увязали вопрос о ядерных силах промежуточной дальности с СОИ?» — последовал однозначный и четкий ответ Пойндекстера: «Да».

С. Ф. Ахромеев. Пресс–конференцию руководитель советской делегации провел в тот же вечер через час–полтора после последней беседы с Рейганом. Нужно сказать, провел он ее с блеском, как бы на одном дыхании. Но лично для меня на пресс–конференции одной из главных задач было… не заснуть на глазах у всей аудитории, да и тех, кто смотрел ее по телевидению. Из прошедших двух ночей на сон пришлось около полутора часов в первую из них. (Кстати, такие нагрузки и темп работы — не исключение, а скорее правило при ведении переговоров М. С. Горбачевым за рубежом. Эти поездки — дело далеко не из легких, как считают некоторые.)

Р. Рейган, к его чести, скоро, похоже, все же понял, что М. С. Горбачев летел в Рейкьявик с самыми далеко идущими намерениями.

В целом значение встречи в Рейкьявике очень велико. Впервые после 1945 года стороны попытались сбросить с себя тот груз недоверия, которое десятилетиями копилось друг против друга, и начать по–деловому работать над сокращением ядерных вооружений. И эта попытка, хотя на этот раз и не привела к успеху, не пропала даром.

Предложения Советского Союза в Рейкьявике были настолько серьезными и крупными, что они составили основу будущего договора по сокращению СНВ и договора по ликвидации ракет средней и меньшей дальности. На атмосферу переговоров незримое влияние оказывали также советское предложение о полной ликвидации ядерного оружия в мире и уже четырнадцать месяцев соблюдавшийся Советским. Союзом мораторий на испытания ядерного оружия. Но там слышались и отголоски нависшей над миром ядерной угрозы, напоминанием о которой стал Чернобыль.