Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира

Мы обучались как двенадцать офицерских подразделений, которые, будучи квалифицированными, теоретически находились в распоряжении тюремной службы и могли быть отправлены в любую тюрьму, где случался бунт, или «мятеж», как теперь это называют. Но поскольку Стрэнджуэйс – учреждение повышенной безопасности, оттуда редко кого-то вызывали: это не та тюрьма, из которой можно позволить себе отправить, скажем, двадцать четыре человека на три дня в Хаверигг, тюрьму категории С в Озерном крае[24]. Тогда это меня просто бесило. Я прошел обучение «Торнадо» и хотел попасть в реальную ситуацию, где можно будет применить свои навыки, но этого не происходило. Вместо этого наши четыре подразделения, включающие 40–50 сотрудников, в основном использовались внутри тюрьмы, где, по крайней мере, бывают сценарии, которые могут потребовать таких навыков.

В больницу заключенных доставляли, скажем, на мини-автобусе или фургоне. Там должна быть клетка, но она вовсе не пуленепробиваемая или что-то в этом роде, просто транспорт с водителем и кем-то, прикованным наручниками к преступнику.

Для того чтобы доставлять людей в суд, у нас были специальные фургоны, те самые белые машины с маленькими квадратными окнами, которые все видели в новостях – обычно рядом с толпами людей, плюющих в них. Зэки там заперты в маленьких клетках, похожих на католические исповедальни. Транспорт категории А немного другой: там может быть до четырех мини-камер для таких ублюдков, а сама машина – бронированная, с большими бамперами, и часто ее сопровождает полицейский эскорт. Такие называют баллистической тяжелой техникой, или БТТ, и не зря: они могут пробить стену, если нужно. Каким бы ни был транспорт, если кто-то нарушает правила, вы идете, вытаскиваете его из коробки-клетки и благополучно выводите.

Я очень ждал возможности применить обучение «Торнадо» в действии, и это наконец произошло. В тот день к нам должна была прибыть БТТ, чтобы доставить к нам заключенного категории А – мусульманского парня из Белмарша. Он был жестоким экстремистом и, как нам сказали, совершил много нападений на персонал и заключенных – все просто летали вокруг него, поэтому у нас хотели, чтобы сразу шесть крутых парней сопровождали его. Мы все были в полном снаряжении, но, когда он вышел из машины, мы увидели рыдающего паренька. Какое разочарование. Да, он был экстремистом. Да, он был мусульманином. Но он был невелик ростом и вообще довольно хлипким на вид, и его привезли в «Манчестер», потому что его судили в Ливерпуле и не собирались перевозить в Мерсисайд каждый день. Это был мой первый опыт «Торнадо», и я был слегка раздосадован, что все закончилось ничем.

И вот в субботу вечером мне позвонили по поводу Дэнни Джи. Я знал, разбираться с этим чудовищем вряд ли будет весело, но и не мог упустить такой шанс. Что-то такое есть во мне – весь былой регбистский адреналин начал действовать.

Семья Джи печально известна в Ливерпуле: это знаменитые преступники. У нас за решеткой в крыле К в течение двух лет сидел брат Дэнни – Даррен, мозг всех операций. Мы с ним поладили, хотя я не сомневаюсь, что он был очень плохим парнем. Никто не хотел ему перечить. Даррена Джи признали виновным в заговоре с целью убийства. Свидетелей не было, но он был пойман неподалеку от тела, а в преступном мире было известно, что он планировал убить парня, который пытался покончить с собой и в процессе убил друга Джи. Джи получил восемнадцатилетний срок, имеющий все шансы со временем стать шестнадцатилетним, а при хорошем поведении он может выйти через восемь лет.

Даррен Джи шел на контакт отнюдь не со всеми офицерами. Прошло шесть месяцев, прежде чем он заговорил со мной. Он был уборщиком, и с виду был не похож на заносчивого и самоуверенного парня, но он определенно был хладнокровным, расчетливым и хитрым. Я бы назвал его жестоким и безжалостным ублюдком.

После оглашения приговора его перевели в крыло С, – для пожизненного заключения. К тому времени я уже перешел из крыла К туда, где мне больше нравилось – в медицинское отделение, часть тюрьмы, о которой еще много будет сказано. А пока все, что вам нужно знать, – это то, что однажды утром к нам поступил парниша, который обосрался, и я сейчас не имею в виду диарею. Вообще-то он был хорошо воспитанным парнем и приятным заключенным, поэтому я спросил: «Что ты делаешь?»

– Я сделал очень глупую вещь, мистер С.

– Что ты сделал?

– Я не знал, кто такой Даррен Джи, и кое-кто заплатил мне, чтобы я его прикончил.

Изолятор был полон; Джи мог достать его и в отделе собственной защиты, поэтому парень пришел к нам за помощью. Это говорит кое-что о Даррене Джи – люди были не прочь его убить, но их смелости хватало, только чтобы заставить кого-то другого замарать руки.