Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира

На бумаге это выглядело как дом, простой милый дом, – ничто не могло быть дальше от истины. Когда мы подъехали на арендованном транспорте, наши глаза просто вылезли из орбит. Мне пришлось парковаться прямо у двери.

Когда мы наконец затащили в дом все свои вещи, наши соседи с обеих сторон уже были на своих задних дворах, опрокидывая крепкий сидр и разжигая барбекю. С каждым днем они все больше и больше шумели – или что похуже, – и как-то раз, ночью, когда мы уже лежали в постели, с улицы раздался такой шум, какого вы никогда не слышали. На следующее утро лицо нашего соседа было похоже на британский флаг. Трое парней пятью домами ниже по улице буквально содрали с него кожу!

Драки и крики не прекращались ни днем ни ночью. Двери домов были расколоты кувалдами, окна всегда разбиты. Один дом облили бензином и подожгли, потому что там лаяла собака. А поскольку я был тюремщиком, всегда существовал риск быть узнанным кем-то, с кем не хотелось бы видеться. Мы всегда очень быстро забегали домой и запирали дверь: не хотелось торчать снаружи.

Однажды ко мне подошел парень и уставился прямо в лицо.

– Я знаю тебя, да? – спросил он, и мое сердце ушло в пятки.

«Ну вот, приехали», – подумал я.

– Не знаю, чувак. А ты знаешь?

– Ага. Стрэнджуэйс, верно?

Я ведь не собирался ему лгать.

– Да, – кивнул я, сжимая кулаки в карманах.

– В каком блоке ты был? – спросил он, и тут я дернулся. Он думал, что я чертов зэк.

– На двойках, – сказал я. – А как насчет тебя?

– Я на тройках, – сказал он и даже упомянул Трейлера Пита. – Я пробыл там три или четыре месяца. А ты?

– Очень долго, – сказал я. – Черт возьми, мир тесен, а?

Вскоре после этого мне порезали шины. Ничего личного. Это случалось со всеми.

Мы с Эми застряли в Блэкличе на шесть месяцев, и единственная причина, по которой мы продержались так долго, – это приколы над тем, как ужасно все было.

Мы переезжали в феврале 2011 года, и до нашего нового дома в Уолкдене было всего 1,5 км. Вернувшись после того, как отвезли первую партию вещей, мы обнаружили, что кто-то взломал заднюю дверь и украл кучу всего – вроде телевизора и чего-то там еще. Ну что ж, этого можно было ожидать.

В новом районе было очень спокойно – я мог бы даже носить там свою униформу. Правда, мы не могли себе позволить вот так вот запросто жить в этом месте, и к этому Эми пришлось привыкнуть с самого начала. Жизнь всегда была финансовой борьбой.

Полагаю, кто-то мог бы прийти к выводу, что мне было нечего ей предложить, и задаться вопросом, что, черт возьми, Эми нашла в таком большом уродливом йоркширском ублюдке, как ваш покорный слуга, у которого нет ни гроша за душой. Ну, по словам моей хорошей подруги К. К., у меня есть кое-что более ценное, чем деньги или красота, – обаяние.

Обаяние – редкое качество среди тюремных офицеров, но не среди заключенных. Иногда это безвредно, но чаще нет. Романтические отношения между мужчинами и женщинами расцветают даже в тюрьме. И не только мужчины к этому стремятся. В Форест-Бэнке была медсестра, которую я назову здесь Королевой Кофейни, – я с ней очень хорошо ладил. Энергичная девчонка, заслуживающая доверия. Однажды на служебной стоянке я увидел, как ее привез на работу бывший заключенный, которого накануне выпустили из тюрьмы. Я просто не мог поверить своим глазам. Но он был, в общем-то, порядочным парнем, а не закоренелым головорезом, поэтому я ничего не сказал.

Кто-то еще, должно быть, видел ее, потому что в конце дня мне позвонили из службы безопасности.

– Она вышла сегодня утром из машины прямо перед вами и вела такую-то машину?

У меня не было другого выбора, кроме как сказать «Да».

– Почему вы не сообщили об этом?

Я сказал им, что был в шоке. Отношения между заключенными и персоналом недопустимы – и для этого есть веские причины – помните мою историю про Бонни и Клайда? Можно взглянуть на это более сурово – многие так и делают: был случай, когда одна девушка влюбилась в торчка. Они нашли на ее телефоне всевозможные сообщения, адресованные ему. Девушка пыталась воспрепятствовать его переводу в тюрьму, и об этом узнали только тогда, когда она приехала навестить его в Рисли и кто-то узнал ее. Но лучше знать личную ситуацию, прежде чем обречь кого-то на ад.

Королеву Кофейни уволили, и после этого я не видел ее два года – обычная техника избегания неловкости. В следующий раз я встретил эту девушку в кафетерии в супермаркете в Бери, и именно поэтому я и называю ее Королевой Кофейни. Я увидел ее, а она меня, и поначалу я думал, что она собирается сделать вид, что мы не знакомы. Но нет, два капучино – и я узнал всю историю.

Этот парень пришел к ней на перевязку, и между ними вспыхнула искра.

– Мы с тобой будем вместе, – сказал он ей.

Она была замужем, но сказала, что чувствует то же, что и он. Они даже ни разу не поцеловались, но решили, что созданы друг для друга. Неделю спустя она сказала мужу, что хочет развестись.

Когда этот парень вышел из тюрьмы, они пошли куда-то перекусить и с тех пор были вместе.