Глазами, полными любви

…В какой-то книге Наталья Алексеевна прочитала однажды: иногда тени бывают такие длинные, что приходят раньше рассвета. Если бы мы знали, если бы умели расшифровывать знаки, посылаемые нам судьбой из нашего будущего – насколько легче было бы терпеть то, что терпеть так трудно, от скольких ошибок уберегли бы мы сами себя! Но слеп человек, и лишь немногим мудрым под силу разобраться в сплетениях причинно-следственных обстоятельств…

Натку к ее глицинии дорога вела почти полвека. Измышления о какой-то там стране Дельфинии для практичной деревенской обыденности казались голубым туманом, не имевшим ничего общего с реалиями настоящей жизни.

Неясные мечты и надежды естественным образом волновали девичью душу, наполненную историями, вычитанными из книг. Но какой бы образ ни примеряла к себе юная сельская леди, она не могла понять, подойдет ли он ей, будет ли в нем комфортно? Неуверенность в собственных силах, пожалуй, было единственным точно описываемым чувством, которое десятиклассница испытывала в те дни.

Однажды в местный клуб привезли кинофильм «Журналист», рассказывающий очередную гладенькую историю о жизни и любви рядового советского гражданина. На сей раз главным героем являлся видный красавец, работающий в одной из центральных газет страны. Герой был чертовски хорош собой, уезжал в увлекательные зарубежные поездки, сидя в баре с сигаретой и бокалом мартини в руке, страстно убеждал иностранных коллег в преимуществе советского образа жизни. Однажды его отправили в командировку в уральскую глухомань, где корреспондент обрел свою любовь и счастье в личной жизни в лице героини, сыгранной симпатичной актрисой Галиной Польских. Главным достоинством героини являлась чистая невинная душа, а потому, по закону жанра, ей полагалось вознаграждение в виде прекрасного принца, принявшего облик столичного журналюги.

С позиций нормального человека наших дней фильм представлял собой обычную идеологическую галиматью, каковой граждан СССР потчевали с утра до вечера. На Натку увиденное произвело такое же впечатление, какое испытывали суровые, познавшие жизнь жилистые деревенские тетки от просмотра индийских фильмов. Девушка была потрясена до глубины души. Красивая жизнь, общение с ироничными начитанными людьми, возможность носить модные вещи, красиво курить сигареты, рассуждая о возвышенных материях, – у какой дурочки не закружилась бы голова от таких перспектив!

На следующий день Натка стала интересоваться перспективами поступления на факультет журналистики Томского университета, хотя умом понимала: в реальности ей «светит» лишь филфак Новосибирского «педа». Город находился неподалеку, в нескольких часах езды на электричке, там жили родственники, было у кого остановиться хотя бы на первое время. Помимо всего прочего родители, обогащенные реальным знанием жизни, считали, что преподавание в школе – вполне достойная карьера для женщины.

Более уверенная в себе и менее привыкшая слушаться родителей дщерь, возможно, решилась хотя бы попытать счастья на пути к мечте. Натка строптивым норовом не отличалась, в себя верила не особо, лишних проблем иметь не хотела, а потому предоставила событиям течь своим ходом, согласившись с доводами старшего поколения. В конце концов, разве так уж плохо преподавать литературу детишкам? Хотя сама Зоя Максимовна не раз упоминала поговорку: «В "пед", в "мед", на тот свет» – мол, эти вузы для тех, кто не мечтает хватать звезды с небес.

Вчерне намеченный план имел все шансы воплотиться в жизнь. Карты, как водится, спутал, его величество Случай. Еще древние греки (точнее сказать, Еврипид) знали:

Многовидны явленья божественных сил,

Против чаянья, много решают они:

Не сбывается то, что ты верным считал,

И нежданному боги находят пути…

* * *

Нежданное явилось Натке и ее семейству в образе учителя иностранного языка. Знакомство с ним вышло не вполне традиционным. Полноватого подвижного темноволосого крепыша с бровями вразлет Зоя Максимовна привезла из райцентра, куда в конце каждого августа выезжала на традиционное учительское совещание, будучи завучем школы.

Сестры сидели за обеденным столом, когда неожиданный гость появился в их доме.

– Это Геннадий Семенович, – сказала мать, представляя неоперившегося выпускника пединститута. – Приехал к нам по распределению, будет преподавать английский. Несколько дней он поживет у нас, потом директор школы решит, куда его поселить.

– Не стесняйся, Гена, – подбодрила она спутника. – Сейчас покажу тебе твою комнату (ту самую, на которую после отъезда бабушки положила глаз Натка), а потом будем обедать.