Глазастая, ушастая беда

– Фу! Даже не пробуйте. Гадость! Раньше это можно было пить, а сейчас жесть. Владимир сначала поговорил с Татой. Та рассказала, как она жила, что мама родила мальчика, семья уехала в деревню. Чем Лариса занималась, девочка не знала. Мать уходила часов в десять вечера, возвращалась к утру, от нее пахло вином. Наташе Лара приказала следить за братиком, а тот просыпался по четыре-пять раз за ночь. Тата научилась кормить малыша из бутылочки, менять подгузники, стирать пеленки. Когда Наташа приходила из школы, Алик всегда плакал, а Лариса спала. Мать редко подходила к ребенку. Алик рос, улыбался при виде сестры и орал, когда Лариса оказывалась рядом. Наташа, став почти матерью младенцу, быстро повзрослела, в голове у нее теперь роились серьезные мысли: нельзя после уроков задерживаться, идти гулять с подружками, дома плачет голодный Алик, а мать лежит в своей комнате, наглухо закрыв дверь, чтобы не слышать криков сына.

Наташе приходилось несладко, она таскала воду из колодца, разжигала печь, варила суп, который состоял из воды, морковки, картошки и лука, больше на огороде ничего не росло. Мать явно питалась на работе, стряпню дочки она не пробовала.

В тот день, когда Тате исполнилось восемь лет, в избе потекла крыша, дождь залил всю комнату. Лариса спонтанно приняла решение, заорала:

– Все! Я тут сдохну. Уезжаем домой.

Вечером мать сорвалась из деревни и примчалась с детьми в Москву. Прошла неделя, Тата радовалась водопроводу, унитазу, мама, как всегда, собиралась вечером на работу, и тут позвонили в дверь.

– Живо открой, мне пора уходить, – велела Лара.

Тата открыла дверь, в прихожую влетела незнакомка и напала на Ларису, крича:

– Шлюха! Спишь с мужиками за деньги. Моего законного решила под себя подложить? Я за тобой проследила, узнала, где… живет!

Присутствие девочки не заткнуло посетительнице рот. Она высказала как всегда рыдающей Ларисе всю правду в лицо, пообещала написать на нее заявление в милицию, сообщить, что Гранкина проститутка, сбросила на пол вазу и ушла.

Лариса долго заливалась слезами, на работу не пошла, осталась дома. И целую неделю потом не высовывала носа на улицу, только все время звонила кому-то по телефону. Пустой холодильник ее не волновал, голодная Тата не беспокоила. Огорода в городе не было, овощей взять было негде. Девочка стала тайком пить молочную смесь для малыша, благо ее было много. Спустя несколько недель к ним пришел незнакомый мужчина, они с мамой о чем-то говорили в комнате, потом раздался крик:

– Как не моя квартира?! Кому я ее продала? Булкиной? Нет, нет. Я генеральную доверенность подписывала!

Мужчина ушел. Мать вернулась, как всегда, в истерике, приехала тетя Рита, затем тетя Оля, разразился скандал. Прошла, наверное, неделя. Лариса оделась и куда-то умчалась. Вскоре заплакал Алик. Наташа понесла его мыть в ванную, раздела… И услышала голос тети Оли:

– Где твоя мать-дура?

– Ее нет, – прошептала девочка, которую напугал вид Булкиной.

Та совсем не походила на добрую Ольгу Михайловну, сейчас в ванной стояла очень злая тетка.

– Говори, куда эта тварь умотала, – велела прежде всегда ласковая подруга матери.

И тут заплакал Алик.

– Заткни его, – заорала Ольга Михайловна, – немедленно.

Девочка начала трясти малыша, но тот не утихал. Булкина выдернула ребенка из рук Таты и бросила его на пол. Алик упал на плитку и умолк, Наташа перепугалась, вжалась в стену. Гостья бросила взгляд на мальчика, сняла с шеи цепочку, на которой висел ярко-синий кулон, и неожиданно стала прежней милой тетей Олей.

– Котеночек, посмотри на камушек, – попросила она.

Тата подняла глаза, увидела, как перед ней качается что-то пронзительно-синее, потом наступила тьма.

Очнулась она в больнице. Пришел милиционер, начал ее расспрашивать о том, что случилось, но Тата ничего не помнила, она только сказала:

– Мама ушла, а я понесла Алика мыться.

Через некоторое время Наташа очутилась в детдоме. Там в кабинете заведующей сидел следователь.

Директор объяснила девочке:

– Твоя мама выбросилась из окна, когда поняла, что ты убила брата.

Тата испугалась.

– Нет, нет, я любила Алика.

Следователь спросил:

– Может, ты его случайно уронила? Взяла, а малыш был от воды скользкий?

– Один раз он у меня чуть в ванну не выскользнул, – призналась Тата, – мыла его, а братик едва не вывалился из рук. Но я его удержала.

– Один раз удалось, а второй нет, – подытожил офицер.

Маргарита оперлась локтями о стол.

– Директриса и следователь убедили Наташу в том, что она виновна в смерти Алика и матери. Почему они это сделали? Не знаю. Может, по злобе душевной. Тата стала жить с тяжким грузом на душе. А потом случилось чудо. Одна из воспитательниц пришла на работу с украшением, у нее на платье сверкала, переливалась пронзительно-синяя стеклянная брошь. Тату затошнило, комната завертелась… Девочка очнулась в кабинете медсестры. И вдруг все вспомнила. Как пришла тетя Оля, кричала, искала ее маму, швырнула братика на пол…

Маргарита прервала рассказ.

– Иван Павлович, понимаете, что произошло?