Глазурь (ЛП)

Раздался громкий выстрел, и я отвернулась от экрана. Логан с дружками победоносно гудели. Когда я подняла голову, все они смотрели на меня. У них не было лиц. Три мертвых рта ухмылялись мне с голых черепов. Они поползли по дивану, стуча зубами и протягивая ко мне костлявые руки. Я побежала к двери, но она была заперта. Я стучала и стучала в дверь, умоляя выпустить меня. Звук их клацающих зубов все ближе, и мне некуда убежать. Я закрыла глаза и начала ждать.

Клацанье зубов превратилось в нежно барабанивший за окном дождик. Солнечный свет пробирался сквозь мои закрытые веки. Я почувствовала ткань на своей щеке. Что-то мягкое, но тяжелое давило на меня. Я в кровати. Но не в своей, это совершенно точно. Я открыла глаза и кошмарные образы из сна развеялись, уступая место обстановке маленькой комнатки. Я отбросила свою первоначальную мысль о тюрьме. Вряд ли тюрьмы бывают такие симпатичные.

Комната была полностью белой: белый стены, потолок, даже стекло в окне было словно с изморозью. Единственный цветовой удар исходил из желтых цветов в вазе на белом столике.

Пока я пыталась сфокусироваться на бутонах, открылась дверь в стене. В проеме на фоне ярко бьющего света появился силуэт высокого мужчины. Он сделал шаг вперед, и я узнала его черный костюм и красный шейный платок. Прежде чем дверь закрылась, я успела заметить несколько стоящих за ним фигур.

Меня накрыло таким знакомым чувством облегчения: Макс здесь, и теперь все будет хорошо. Но потом я вспомнила свой сон, то, что видела в лаборатории, и меня снова затошнило от собственной глупости. Мне хотелось орать, бить Макса и швырять в него вещи. Но я была слишком напугана, отчего ненавидела себя еще больше.

— Утречко, Петри, — сказал Макс, как ни в чем не бывало, и протянул мне кружку с кофе.

Я привстала и попыталась было сказать спасибо, но губы не слушались меня. Рот пересох, язык прилип к зубам, нижний коренной как будто шатался. В голове словно был туман. Щеки онемели. Из руки выходили какие-то трубки. Обезболивающее?

— Где я?

— В госпитале УайтИнк. Ты проходишь лечение.

Я вдруг заметила еще одну вещь. Потока информации больше не было. Вообще ничего не было, даже мигающего светящегося курсора, который обычно никогда не исчезал. Я подняла руку к затылку и нащупала широкую повязку в основании шеи.

— Да, чип нам пришлось извлечь, Петри. Он сводил тебя с ума. Мы всегда предупреждаем людей касательно взлома чипов, но разве же кто послушает. — Он вздохнул.

Мне тоже не хотелось слушать. Я уставилась в черноту своей чашки. Он тем не менее продолжал.

— Знала ли ты, что мозг подростка очень пластичен? Нет, конечно. И я не знал до того момента как получил результаты наших ранних экспериментов. У некоторых подопытных были шокирующие побочные эффекты. Вот почему необходимо ждать, пока носитель не станет старше. И поэтому подождать стоило и тебе. Неужели пять каких-то лет что-нибудь бы изменили, Петри? Или, может, звать тебя Петра?

Все начало вставать на свои места. Мой визит к Логану. Вирус. Крики. Я зажмурилась, пытаясь остановить воспоминания, но с закрытыми глазами они стали только ярче.

Я отпила немного кофе, только чтобы промочить пересохшее горло. Он был крепким, сладким, и обжигающим.

— Так ты все знаешь?

— Знаю, что ты взломала свой чип, если ты об этом. И что водила дружбу с людьми, наславшими вирусную атаку.

— Это не я. Я об этом ничего не знала!

Мне хочется обвинить его в убийстве ребят. Мне хочется спросить, с чего он решил, что выше закона. Мне хочется кричать на весь мир, кто он на самом деле такой, но у меня нет сил.

— Конечно же, нет, — сказал он, гладя мою коленку через покрывало. Я притянула ногу к груди, чтобы быть от него подальше. — Уверен, они просто манипулировали тобой. Притворились друзьями. Заставили тебя им поверить. Иначе — зачем же тебе делать то, что ты сделала? Ты же никогда бы не навредила своей маме, правда? — В его голосе прозвучал неявный намек. Неявный намек на угрозу.

Я была слишком уставшей, чтобы разбираться во всем этом. Голова гудела. Я снова потрогала свою шею. Небольшой гладкий участок выбритых волос и пластырь размером с монетку.

— Когда заживет, мы поставим тебе нормальный чип. Но только после того, как наступит твой настоящий шестнадцатый день рождения. Кстати, скоро мы обнародуем большое обновление, очень перспективное. Было, конечно, несколько пустяков во время запуска бета-версии, но уже все гладко. Новая система обладает механизмом биосвязи с организмом носителя и способно анализировать состояние крови человека на предмет признаков диабета или рака. Это спасет тысячи жизней. — он говорил так, словно уже был опьянен своим успехом.

— А как же мое наказание? Думаешь, полиция никак не отреагирует на то, что пустой чип удален?

— О, за них не волнуйся. Как я уже говорил, полиция все больше и больше изживает себя.

— Так зачем тогда вообще сотрудничать с ней? Из-за пустышек? Из-за того, что вы помогли им подавить бунт?