Глеб Белозерский

- Василисушка, здравствуй. Вот решил тебя проведать. Василиса улыбнулась, хотя плохо скрывала смущение.

Она была все в том же холщовом платье.

- Пройдемся, красавица, по бережку, - предложил Глеб. - Подарки тебе принес, как обещал.

- А я думала, что это ты в шутку, Василий.

- Да нет, без всяких шуток.

Василиса молча кивнула. Они шли по берегу озера, обменивались ничего не значащими фразами. Глеб не знал, как вести разговор. Его охватывало волнение от близости этой женщины, от запаха ее тела. Ему казалось, что и Василиса расположена к нему, испытывает такое же волнение.

Они пришли к тому самому месту, где Глеб застал впервые Василису купающейся в озере и выходившей нагой на берег. В этом вот кустарнике он тогда затаился.

- Сядь-ка, Василисушка, на этот камень. Что я для тебя достану из этого волшебного мешка…

Василиса присела на большой, отшлифованный ветрами и дождями валун, а Глеб между тем развязал мешок и достал из него сафьяновые сапожки.

- Нравятся?

- Ой, красотища-то какая. Ты, верно, потратился. Зачем это?

- Я ведь говорил тебе, что я человек небедный. Хотел порадовать.

Василиса, засмущавшись, хотела было примерить сапожки. Но Глеб опередил ее.

- Нет уж, позволь я…

Глеб приподнял подол ее платья, обнажил круглые колени и полноватые бедра и неожиданно для самого себя стал жадно целовать их.

- Ой, что ты делаешь, Василий. Грешно же это, - шепотом говорила Василиса, слабо отталкивая его.

Глеб, пересилив волнение, одел ей сапожки. Они оказались немного великоваты.

- А вот другой подарок тебе. Заморское платье. Василиса совсем растерялась, не зная, что и ответить.

- Сними свою ветошь и облачись в мой подарок. Слышишь?

Как же… Как я должна переодеваться при чужом.

- Считай, что отныне я тебе не чужой.

Скорый ты, однако, дружинник. Не могу при тебе нагишом предстать.

- И не надо. Уйду в кусты. А ты тем временем переодевайся.

- Будешь ведь из кустов за мной подглядывать.

- Да уж, не удержусь, буду. Уж лучше ты уйди в кусты и там переодевайся. А я посижу на бережку…

Платье оказалось Василисе впору. Глеб с восхищением разглядывал весянку.

- Какая красуленька! Да нет, не красуленька… царица!

- А ты, видать, добрый, дружинник, - сказала в ответ Василиса. - Или великий шельмец.

- Считай, серединка на половинку, - отделался шуткой Глеб.

Он прекратил на сеи раз свои вольности, что-то удерживало его. Может, юношеская неопытность, а может, сознание своего нелегкого положения удельного князя? Что если ордынская царевна станет его судьбой? А если сватовство расстроится, родные его и владыка Кирилл настоят, чтобы он женился на какой-нибудь княжне из дома Рюриковичей. Весянка Василиса не чета ему. А разве в истории никогда не случалось, чтобы князья женились на понравившихся им простолюдинках?

Князь Глеб еще в детстве как-то задал такой вопрос матери, дававшей ему уроки истории:

- Скажи, матушка, это правда, что княгиня Ольга, жена Игоря и мать Святослава, была простого званья?

- Есть такая легенда, сынок. Будто бы Ольга была простой лодочницей. На самом же деле она была дочерью богатого родового вождя. По нашим меркам - боярышня…

В дареном платье Василису Глеб никогда больше не видел. Она созналась, что припрятала подарок в сундук. А вот старое поношенное платье из грубой холстины перестала носить. Одевала теперь другое, из тонкого холста и всегда чисто выстиранное. Иногда одевала и новые сапожки.

Встречались они уже на знакомом месте, на берегу Белого озера, возле огромного валуна. Люди князя Глеба и особенно Григорий Меркурьев всякий раз сокрушались:

- Такой всегда был удачливый охотник: приходил с добычей. Где же теперь добыча?

- Не повезло, Гриша, - отговаривался Глеб. - Неудачная была охота. Или утки перевелись на нашем озере.

Где уж тут быть удачной охоте, когда молодой князь только тем и занимался, что миловался с дорогой его сердцу весяночкой Василисой. Сближение произошло внезапно: и он, и она этого желали.

Глеб долго не наведывался к Василисе. Предпринял вместе с Григорием поездку в верховья Сухоны. Самолично прошел на лодке всю мелководную излучину, которая так раздражала новгородских купцов. Наметил место для будущего канала, который прорежет излучину напрямик. На обратном пути посмотрел, как идут дела на шекснинском волоке.

- Нам доход, Гриша, - сказал Глеб Меркурьеву не без самодовольства. - Раскошелятся новгородские купцы. Выкуплю на эти денежки полонян в Орде.

- Благое дело затеял, князь.

- Все так говорят.

Из-за этой поездки Глеб долго не наведывался к Василисе. А когда причалил как-то на челне к заветному серому валуну, отшлифованному ветрами и дождями, никого там не было. Долго и, казалось, безнадежно ждал и все-таки дождался. Василиса почти бегом устремилась к нему. Бросились друг другу навстречу, обнялись судорожно в порыве страсти. А когда порыв миновал, Василиса тихо спросила:

- Что же теперь будет, Василий?

- Не знаю.

- Все равно буду приходить и ждать тебя у этого камня…