Глэм-капитализм

► «Пиратство» развивается, когда компании-правообладатели исходят в своей стратегии и ценовой политике из того, что не только трендоиды и брендоиды, но и все потребители должны платить за имиджевую (брендовую) и гламурную (трендовую) составляющие стоимости.

Так называемые «убытки» правообладателей, не получающих «авторских» отчислений с «пиратских» продаж контрафактной продукции и раздачи контента в пиринговых сетях[80], просто возвращают их доходы с уровня, определяемого относительно слабо эластичным спросом тех потребителей, кто готов платить больше других, на уровень рыночного равновесия (рис. 18).

Рис. 18. Имиджевая стоимость и рыночное равновесие

Лишая правообладателей возможности продавать каждую дешевую в изготовлении копию по цене созданного уникальным живым творчеством оригинала и реализуя по цене рыночного равновесия тот объем продукции – тираж, спрос на который создали, но не желают удовлетворить по адекватной спросу цене правообладатели, «пираты» снижают рентабельность тренда.

«Пираты» возвращают в экономику чистую, «грубую» функциональность вещей там, где правообладатели инвестировали в создание брендов и трендов. Таким образом, «пираты» подрывают основанный на производстве и ускоренной циркуляции образов режим глэм-капитализма.

Массы потребителей, не являющиеся глэм-капиталистами и трендоидами, ценят причастность к тренду меньше, чем функциональность вещей. Поэтому они относятся к деятельности «пиратов» вполне благосклонно, несмотря на ее противозаконность. В результате «пиратская» продукция занимает значительную долю рынка. И эта доля высока не только в странах, которые критикуются за недостаточность мер по охране «интеллектуальной собственности», но и в странах с сильным правовым регулированием и развитым правосознанием граждан. Например, в 2008 году доля «пиратского» программного обеспечения на персональных компьютерах составляла в Китае 80%, в России 68%, во Франции 40%, в Германии 27%, в США 20%[81]. Таким образом «пираты» возвращают в экономику «грубую» функциональность вещей и тем самым подрывают основанный на производстве и ускоренной циркуляции образов режим глэм-капитализма.

Бизнес «пиратов» является партизанским в первую очередь потому, что он прибегает к неконвенциональным средствам борьбы за потребителей. Несмотря на нелегальность копирования «защищенной» правом «интеллектуальной собственности» товаров и предоставления потребителям заведомо контрафактной продукции, «ПИРАТСТВО» ЛЕГИТИМНО, ПОСКОЛЬКУ ПАРТИЗАНСКИЙ БИЗНЕС «ПИРАТОВ» ПОДДЕРЖИВАЕТСЯ МАССОВЫМ ДВИЖЕНИЕМ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ. Покупая контрафакт и обмениваясь файлами, потребители становятся участниками движения, которое создает альтернативу и господствующему гламуру и традиционной институциональности. Таким образом, «пиратство» не просто неконвенциональный по своим средствам бизнес, но и альтер-социальное движение, мобилизующее массы потребителей, не разделяющих ценности глэм-капитализма.

Неспособность правоохранительных органов искоренить «пиратство» обусловлена тем, что партизанский бизнес «пиратов» нелегален, но легитимен (рис. 19). Его способность к выживанию объясняется тем, что помимо извлечения прибыли у него есть миссия (осознаваемая или нет) освобождения масс потребителей от монополизма глэм-капиталистов. «Пираты» пользуются народной поддержкой, которая отличает их от криминального бизнеса, действующего столь же неконвенционально, но исключительно в корыстных интересах. Криминальным бизнес «пиратов» становится в тех случаях, когда от копирования – производства и распространения контрафактной продукции – они переходят к созданию фальсифицированной продукции. Это уже не просто нарушение прав обладателей виртуальных и гламурных активов, но преступление против права потребителей на качественную и безопасную продукцию. Здесь нелегальный бизнес становится еще и нелегитимным. Поэтому неистребимым партизанским бизнесом является только «пиратство» в постиндустриальных рыночных сегментах (контрафактные фильмы, компьютерные программы, игры, музыка и т. п.).

Рис. 19. Разновидности бизнеса в современной экономике