Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

Чтобы убедить матушку в необходимости поездки в Испанию, композитор посылал ей одно за другим письма с жалобами на парижскую жизнь. Зимой ему теперь кажется слишком холодно, квартирки плохо отапливались. К декабрю французы стали казаться ему слишком расчетливыми и эгоистичными.

Не теряя времени, он решил учить испанский язык. Как и прежде, Глинка стал брать уроки у самого лучшего учителя^{424}. Русский композитор погрузился в мир испанского языка, занимаясь по пять-шесть часов в день. Он вывел для себя эффективный способ обучения. Получив первые знания, он взялся сразу за перевод «Жиля Блаза» французского писателя Алена Рене Лесажа на испанский язык^{425}. К каждому уроку он переводил отрывки из него, учитель исправлял ошибки, и Глинка переписывал правильный вариант. Затем все это декламировалось несколько раз. Параллельно с переводом Глинка стал читать известный ему роман «Дон Кихот» в оригинале. Вскоре русский композитор уже понимал испанскую речь и немного говорил на новом языке.

Хотя матушка еще не дала согласия на путешествие по Испании, Глинка уже планировал его со всей тщательностью. Для этого купил географию Испании на испанском языке в 700 страниц, повесил на стенах карту Испании.

Глинка был счастлив: «Я ехал сюда с целию искать развлечений и забвения моих горестей — нашел здесь вместо пустых и ничтожных удовольствий столько пищи для ума и воображения, что… время летит столь быстро, что желал бы продлить день еще на 24 часа лишних»[494].

У маркиза де Суза, чей салон посещал русский композитор, он познакомился с испанцем, лет пятидесяти, доном Сантьяго Эрнандесом. Он имел репутацию человека честного и благородного. Сам он пострадал от войны у себя на родине, потерял все состояние. Глинка сдружился с доном Сантьяго и нанял его в качестве управляющего, или мажордома, как пишет композитор в воспоминаниях. Он закупал продукты, вел бюджет, ухаживал за гардеробом, к тому же с ним можно было практиковать испанский язык. Глинка платил испанцу 100 франков в месяц, сумма чуть меньше 100 рублей, но для почти всегда пустого кошелька композитора и это казалось значительным. Однако Сантьяго настолько хорошо обустраивал быт, что Глинка не мог отказаться от его услуг. А когда матушка в конце концов прислала разрешение на поездку в Испанию, то Михаил Иванович пригласил его с собой в качестве компаньона.

Покорить Париж и… уехать

Несмотря на испанскую эйфорию, мысли о публичном концерте и покорении публики Парижа не покидали русского композитора. По-видимому, событием, которое «подстегнуло» Глинку к активным действиям в этом направлении, стали новости из России. Он узнал, что 28 января 1845 года в Большом (Каменном) театре в Петербурге была исполнена новая опера его бывшего начальника — Алексея Львова под названием «Бьянка и Гуальтьеро» (либретто И. Гилью). Ее исполнили ни много ни мало знаменитые певцы Итальянской труппы — Рубини, Виардо, Тамбурини, Галлинари, Лавиа и представители Русской труппы (самый знаменитый — Петров). Пока Глинка путешествовал за границей, Львов постепенно занял вакантное место главного нацио-нального оперного композитора. Он неоднократно подчеркивал, что мыслил свою оперу именно как русскую, но связанную с европейскими оперными традициями.

Текст либретто был переведен на три языка — французский (написан оригинал), итальянский и немецкий, что обеспечивало возможность сочинению звучать в разных странах. До петербургской премьеры оперу уже знали в Дрездене: 13 октября 1844 года «Бьянка и Гуальтьеро» была поставлена в знаменитой Опере Земпера, а в главной роли выступала блистательная певица Вильгельмина Шрёдер-Девриент, выдающаяся исполнительница опер Вебера и Бетховена. Впервые опера русского композитора звучала в театре Европы[495].

Глинка остро отреагировал на успех Львова, критикуя его в письмах. Естественное чувство зависти и конкуренции переросло в желание действовать и доказать собственный высокий социальный статус в иерархии уже европейских композиторов.

Глинка вспомнил, что давний друг Григорий Волконский снабдил его рекомендательным письмом[496] французскому композитору и дирижеру Гектору Берлиозу (1803–1869), считавшемуся одним из главных новаторов своего времени. К тому же Берлиоз тогда был признан как влиятельный критик, создающий репутации и «выдвигающий» на арену публичности новые имена. Глинка пришел к нему в конце февраля 1845 года. Как он сообщал в письме матушке, первая встреча с Берлиозом прошла холодно^{426}, но вскоре их взаимоотношения изменились.