Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

В Петербурге Глинка в первую очередь решил вопросы, связанные с наследством. 27 октября 1851 года он составил завещание: все свое движимое и недвижимое имущество, крепостных крестьян (154 души), винокуренный завод при деревне Шатьково и денежный капитал отдавал Людмиле. Общая стоимость завещанного оценивалась в 35 тысяч руб-лей серебром[586].

Она звалась… Людмилой

В последующие годы важную роль в жизни композитора будет играть Людмила. Какой она была и почему посвятила свою жизнь брату?

Она получила домашнее образование, как и все девочки в семье Глинок. Ее мировоззрение было определено усадебной культурой, где все так же продолжали ценить сентиментализм Карамзина и Жуковского, переходящий в мистико-религиозный романтизм. В 18 лет, в 1835 году, она вышла замуж за соседского помещика, отставного морского офицера Василия Шестакова (интересное совпадение, что в тот же год женился Михаил). Долгое время она жила в имении мужа Логачево, где пыталась быть счастливой.

Людмила была чувствительной барышней. Видимо, благодаря обучению брата, она открыла в себе любовь к музыке и знаниям. Но склонность к искусствам не находила достойной поддержки в деревне. Съездив к брату в Варшаву, она вдруг осознала, что вся ее жизнь не имеет смысла. Двое ее детей в малолетнем возрасте скончались, после чего она окончательно разочаровалась в семейной жизни[587]. Так же как когда-то ее брат. Военная выправка мужа плохо сочеталась с ее сентиментальной натурой. Но Шестаков оказался благородным человеком. Они вместе решили, что теперь будут жить отдельно друг от друга, официально не разрывая брачных уз.

Людмила, без преувеличения, боготворила Михаила, который был старше ее на 12 лет. Никто в семье Глинок к нему так восторженно не относился, даже матушка, а тем более прагматичный отец, до конца так и не одобривший его музыкальной деятельности. Именно она рассказывала всем окружающим о детской и доброй душе композитора. Ее стараниями в основном и возникает этот образ Глинки как взрослого ребенка, не приспособленного к жизни, ранимого и ведомого другими.

Людмила, видя страдающего меланхоличного брата, приняла важное решение. На своем дне рождения 17 ноября 1851 года она, в кругу друзей, объявила, что хочет провести всю зиму с Михаилом Ивановичем в Петербурге, чтобы ухаживать за ним и обустраивать его жизнь. Она вспоминала, что композитор очень эмоционально реагировал на ее решение: «Брат кинулся передо мной на колени и зарыдал, как ребенок»[588].

Молодые люди из нового окружения поговаривали, что из-за нее Глинка никуда не выходил, брюзжал, угасал под старческими недугами. Ковалевский считал, что сестра взяла над ним власть: «…женская заботливая рука сестры отнеслась к нему как к больному: устранила разом и навсегда стакан красного вина, заменила его сельтерскою водой. А ключом закрыла ночные вдохновения у рояля. Глинка пил сельтерскую воду, но не выздоравливал. И говорил: „Не вредно, однако ж и бесполезно“»[589].

Теперь в Петербурге, где Людмила оказалась впервые, она почувствовала себя комфортно. Она находилась в обществе образованных людей, каждый день слушая рассуждения брата о музыке и внимая звукам рояля. Впервые ее жизнь наполнялась чем-то важным и значимым. Она окончательно решила посвятить все свое свободное время брату и его музыке, которую искренне любила.

В это же время, в 1851–1852 годах, по-видимому, начались ее отношения с Дмитрием Стасовым, который часто у них бывал. Глинка говорил, что именно он немало содействовал тому, что он «не совсем дурно провел здесь зиму»[590]. В эти годы именно Дмитрий, а не его брат Владимир^{484}, как потом будут считать историки, многое делал для обустройства жизни известного композитора — начиная от передачи писем, денег, нот до помощи в юридических вопросах. Дмитрий, окончивший в Петербурге элитное Училище правоведения^{485}, стал превосходным юристом, в начале своей карьеры преданный государству и императору^{486}. Он хорошо играл на рояле и обладал отличным слухом, что подкупало Михаила Ивановича, теперь считавшего его своим преданным другом (к этому времени дон Педро уже утратил прежнее доверие).

Людмила была очарована его красотой и умом, но она была не единственной его поклонницей. Он считался видным женихом, в это время в него были влюблены четыре знакомые дамы, ревновавшие друг к другу, о чем, безусловно, знала Людмила. Она, почти каждый день видевшая Дмитрия, полностью отдалась чувству, а Стасов не сопротивлялся этому. Глинка поддерживал их связь, не имея ничего против их свободных отношений.

Людмила сняла для брата с доном Педро удобную квартиру в доме Жукова, на углу Невского проспекта и Владимирской улицы^{487}. Здесь он уже жил когда-то, 20 лет назад, в 1828 году. Квартира была просторная, особенно впечатляла большая зала, где можно было собирать многочисленных друзей.