Глинтвейн для Снежной королевы

— Я же сказал — сдаюсь! — крикнул Гоша, потом встал и отправился за девчонкой. — Можно еще предположить, что там тоже чья-то кладовка. В комнате за стеной некто наладил подпольное изготовление духов — привозит контрабанду и разливает ее по флаконам у себя в квартире.

— Не пойдет, — Лера потеряла к разговору весь интерес, дошла до кухни, взяла губку и занялась оттиранием чашек изнутри. — Контрабанда предполагает разнообразие продукции. Трудно представить, что кто-то привозит ведрами для разлива одни и те же духи.

— Ладно, давай забудем про кладовку и поговорим о женщине. Женщина душится, когда идет на свидание или… — Гоша растерянно задумался. — Два года — свидание в одном месте?…

— Или на работу, — кивнула Лера, стоя у раковины к нему спиной.

— То есть там — ее рабочее место? Брось, это жилой дом.

Лера вытирала руки, оценивающе осматривая молодого мужчину, сидевшего за столом. Отложила полотенце и серьезно предложила:

— Спорим на двадцать долларов, что за стеной кладовки рабочее место женщины, предпочитающей из всех духов «Ля Фоли».

— Понял! — в озарении Гоша стукнул ладонью по столу. — Она — проститутка! Никто не выиграет спор, потому что женщина принимает клиентов на дому, значит — это ее спальня! И одновременно — место работы.

Ужасно довольный собой, он с улыбкой посмотрел на девочку, но больше пяти секунд взгляда ее глаз не выдержал. Лера смотрела на него со снисходительным терпением и даже с лаской — так смотрит мамочка на своего извозившегося в грязи, возбужденного игрой малыша.

— Двадцать долларов, — напомнила она.

— Да это бред, — сник Капелюх. — Это невозможно выяснить! Ты думаешь, можно постучать в дверь любой квартиры — здрасьте, не принимаете ли вы у себя на дому клиентов?

— Я думаю, что там — офис. Никаких проституток с клиентами.

— Это жилой дом.

— Двадцать долларов.

— Даже если это офис, то подпольный! — воскликнул Капелюх.

— Кто пойдет проверять? — подошла к главному Лера.

Гоша столкнулся с Самойловым в подъезде.

— Что еще случилось? — раздраженно спросил тот.

— Ничего не случилось, — смутился Гоша. — Мы поспорили. Сбегаю на пару минут в соседний подъезд. Смежная с вашей квартира находится в соседнем подъезде, так?

Самойлов задумался. Он стоял, молчал и сопел, разглядывая что-то у себя под ногами.

— Прохор Аверьянович?… — позвал Гоша минуты через две.

— Там не квартира. Там офис какой-то компании. Но что странно — они сняли вывеску пару месяцев назад. А это значит… Какой у нас сейчас месяц?

— У нас с вами нынче октябрь. Вы уверены, что офис?

— Уверен. Срок аренды помещения был до конца года.

— И что вывески нет, уверены? Ладно, это я так спросил, это значит, что она не могла ее прочитать заранее. Двадцатку разменяли? — загрустил Гоша.

— Нет, а что? — подозрительно прищурился Самойлов.

— Отдайте. Я вам рублями компенсирую.

Медленно поднимаясь по ступенькам, Самойлов продолжал сосредоточенно сопеть, потом остановился и спросил, не поворачиваясь к плетущемуся сзади Гоше:

— Она лазила в мою кладовку?

— Лазила.

— Сказала, что все еще пахнет духами?

— Сказала, — тяжко вздохнул Гоша.

— Сказала, какими?

— Увы!..

— Вы поспорили, и ты пошел проверить. Ее версию или свою? Надеюсь, я хороший наставник и ты блеснул отточенной интуицией сыщика?

— Увы…

— Гоша, — Самойлов неуклюже развернулся на ступеньке и выразительно посмотрел на своего помощника, — запомни этот момент. Хорошенько запомни!

— Да уж, — поник головой Гоша.

— Бывают разные женщины. Но эту бог при всех выгодах ее внешности ради эксперимента наделил умом и отменным нюхом. Я даже догадываюсь, за какие грехи родителей он так жестоко с нею обошелся. Так что, уважаемый коллега, советую тебе бежать не оглядываясь. Иначе всю жизнь будешь прислужником.

Гоша Капелюх вскинул на Самойлова удивленные глаза. Глаза у Гоши были карими, с загибающимися вверх длинными ресницами — такие делают у кукол. На щеках цвел румянец — то ли стыда за свою профессиональную несостоятельность, то ли смущения от предостережения Старика — тот разгадал его потаенный интерес к девочке с холодными глазам.

— Прислужником?… — усмехнулся Гоша.

— Пажом, шутом, прислужником! — Самойлова рассердило его непонимание, он решительно направился по лестнице вверх.

И не слышал, как Гоша растерянно сам себе прошептал:

— Пажом, это значит — при королеве…

ВЕРСИЯ

В квартире Лера молча протянула ладонь и получила от Капелюха свою двадцатку.

— То-то же! — удовлетворенно сказала она при этом.

Рассерженный Самойлов оставил пакет с едой у двери и молча отправился в спальню, закрыв за собою дверь.

Он лег на кровать в пальто, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Ему теперь очень не нравилось это дело о пропаже Антона Капустина, очень! Потому что оно не имело никаких известных Самойлову связок. Почему у грека Корамиса оказался другой ребенок? Старик отлично помнил лицо пропавшего Антона с фотографии — ему с одного взгляда стало ясно, что на фотографиях из Бостона cовсем другое лицо, другая лепка черепа, надбровные дуги, ноздри — все не то. Разве что разрез глаз похож…