Глиссандо

— Макс, я…я не понимаю к чему ты клонишь.

— Помнишь, тогда в доме моей матери, я просил тебя сказать мне правду, — цепко смотрю на нее, ожидая кивка, и когда она это делает, я отставляю стакан и приближаюсь ближе к столу, — Ты готова это сделать?

— Что сделать?

— Сказать мне правду? О том, что ты действительно чувствуешь?

Кажется у нее пропали все краски не только с лица, но и из глаз. Лили онемела, а мне только это и нужно было — не всю же жизнь ей подкладывать мне свинью. Поэтому я смотрю на нее, нервирую, заставляю пульс отдаваться в горле, в висках, да во всем ее теле. Нет. Лили этого не хочет, и я не про «правду», а про причину «почему она здесь».

Дверь резко распахивается, а я даже не вздрагиваю — знал, что так будет, и усмехаюсь, отклоняясь на спинке стула. Перевожу взгляд на гостя — это Матвей. Он весь на взводе. Он недоволен. Зол. Готов меня убить, читаю по глазам. Забавно, когда-то давно, оказавшись на его месте, я не рискнул пойти к отцу так яростно, как он. Лили же сама все подписала, как ни крути, зато потом, много лет спустя, на одном дебильном аукционе, я был и на месте Матвея…

— Что. Здесь. Происходит?!

— Беседуем с Лили о ее будущем в нашей семье, а ты что здесь делаешь?

Мой снисходительно-саркастичный ответ приходится ему, как кость в горле. То есть совершенно не туда. Картина, как Матвей медленно багровеет — лучшее, что со мной происходило за последние несколько дней, и это умиляет. Прибежал защищать «свое» — трогательно. Интересно, я также глупо выглядел?

— Что ты сейчас сказал?! — вместо меня Лили вдруг тихо-тихо шепчет, чуть ли не всхлипывая.

— Матвей, пожалуйста…не надо.

— Что ты ей предложил?! — орет, будто и не слыша ничего вокруг, я спокойно пожимаю плечами.

— Пока ничего. Тебя ждали. Присаживайся.

«В смысле?!» — читаю в выражении его лица, а потом и в ее, когда перевожу свой взгляд на Лили. Слегка закатываю глаза.

— Знаю я все «о вас». Садись уже, я дико устал, чтобы играть с вами в гляделки полночи.

Матвей недоверчиво косится на СВОЮ девушку, и да, она именно его. Забавно вообще, как все так получилось. Пока он проходит в кабинет, прежде прикрыв за собой дверь, я вспоминаю, как стал замечать за Лили перемены. Постепенные, но верные. Она еще раз пыталась меня соблазнить, а потом все прекратилось. Думаю, что эта попытка то была, скажем так, просто для галочки, для самоуспокоения. Она ушла с работы, поладила с мамой — та помогла ей, как обещала своей подруге, но, думаю, больше потому что ей ее было действительно жаль. Лили — ребенок, который потерял слишком многое, включая себя саму. Ей нужно было разобраться в себе, и помощь пришла, откуда не ждали — Матвей. Он всегда был в нее влюблен, поэтому простил за то, что она ляпнула сдуру, а это было именно сдуру. Лили тогда отца совсем не знала, поэтому думала, что так поможет им поладить — святая простота. Честно? Я за них рад. Тем, что делал отец, не занимаюсь, поэтому деталей их отношений не знаю, но я на самом деле вижу, как она поменялась. Что она, наконец, успокоилась.

— Ты…знаешь? — тихо спрашивает Матвей, но тут же подбирается и смело смотрит мне в глаза, а после берет ее за руку, — И хорошо. Если ты задумал дичь какую-то, я тебе не позволю. Она не станет твоей любовницей.

Начинаю смеяться. 1:1. Макс против Макса, или, короче, прав я был. Вот чего Лили боялась — похожего контракта, только теперь со мной. Жаль ее огорчать, но она не похожа ни капли на ту, кто мне на самом деле нужен. Увы и ах.

— Что смешного?! Думаешь, что я не смогу…

— Матвей, завязывай истерику, прошу, — тихо останавливаю его, а потом кидаю ему конверт, — Это вам.

Внутри подарок. Здание в Италии и квартира рядом.

— Что это?

— Вам придется уехать, — продолжаю, разглядывая в окно ночное, густое небо, — Сами понимаете, что ситуация у нас — дерьмо. Ты спала со мной, потом с моим отцом, и вся Москва в курсе. Ты никогда не отмоешься, Лили, извини. Чтобы ты не делала.

Лили опускает глаза, а Матвей, что я вижу боковым зрением, сильнее сжимает ее руку, после гневно смотрит на меня. Я отвечаю ему все также блекло и устало.

— Прости, братишка, но такова действительность. Зато в Италии вы будете свободны.

— Что? — теперь тихо спрашивает она, и я жму плечами.

— Я купил вам здание, рядом квартиру — откройте галерею, если не получится, всегда можно поменять вектор. Захочешь, можем поговорить о филиале нашей компании, которой ты будешь управлять. Посмотрим по ситуации.

— Ты купил нам здание?!

— Ну…мы купили. Это семейный подарок, плюс стартовый капитал.

— У меня есть деньги.

— Знаю, Мат, но мы правда хотим вам помочь. Это от всей души.

— Все…вы? — еще тише переспрашивает Ли, только тогда я смягчаюсь.

— Лили, ты очень изменилась. Даже Марине пришлось это признать, но это правда. Самое главное — ты горишь рядом с Матвеем, как со мной никогда не горела, и я за тебя очень рад. За вас обоих.

— Это что…благословение? — усмехается брат, хотя в глазах горит благодарность, на которую я тоже отвечаю мягкой улыбкой.