Глобальная культура коммуникаций

Развитие глобального рынка явно подвигло Запад на культурную и политическую экспансию, чтобы попытаться изменить коды (стандарты) власти и культур народов других стран. Если в процесс самоидентификации народа вмешиваются глобальные коммуникации, то транслируемые ими коды могут помешать существованию единства ментальной и информационной идентичности власти, средств массовой информации и народа в определенной стране.

И тогда актуальной становится идея самобытности сопротивления глобальной экспансии. Но воплощение ее весьма затруднительно. Культурные и политические коммуникации, в условиях глобализации переплетающиеся с финансовыми, нацеленные на экспансию новых стандартов в культуре, образовании, идеологии и политике, предполагают наличие транснациональных центров культурно-политической экспансии, «разрабатывающих» месседжи (послания на основе смыслов) остальному миру. Этот интеллектуальный продукт содержит транслируемые коды. Здесь сильны США – своими научными центрами, фондами, институтами, университетами, компаниями, собирающими интеллектуалов по всему миру, сильны разработанными смыслами, массовой продукцией кинематографа, телевидения и СМИ.

Коммуникации – главное средство управления глобализацией. Но развитию глобальных коммуникаций мешает суверенность государств с их территориальными границами, т. е. следование принципам вестфальской системы, сложившейся на основе Вестфальского мира (1648)[51]. Чтобы разрешить это противоречие, идеологи глобализации предлагают организовать управление глобализацией по сетевому принципу, при котором коммуникационные послания исходят не от властных центров государств, а от наднациональных органов, как в Евросоюзе, и параллельно от транснациональных корпораций и центров экспансии – «кураторов». По их разумению, созданная таким образом коммуникационная сеть сможет заменить государственную власть и определять экономическую, политическую, культурную и нравственную жизнь общества. При этом подразумевается, что транснациональные корпорации и центры экспансии принадлежат одному государству – США, осуществляющему функции глобального лидера.

В духе этой идеи в американских центрах экспансии разрабатываются многочисленные смыслы-концепции «мягкого суверенитета», «гуманитарной интервенции», «движения этносов к самоопределению» и т. п. Интересно на сей счет высказывание американского политолога М. Гленнона: «Эти и другие устаревшие догмы [теория справедливых войн или представление о равенстве суверенных государств. – Авт.] покоятся на архаических представлениях об универсальной истине, справедливости и морали… Крайне разрушительной производной естественного права является идея равной суверенности государств… Отношение к государствам как к равным мешает относиться к людям как к равным»[52].

То, о чем говорит М. Гленнон – есть проявление постмодернизма в политике.

СЕТЕВОЕ СООБЩЕСТВО – НОВОЕ КАЧЕСТВО МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Создание и развитие Интернета качественно повлияло на массовые коммуникации. Интернет породил интернет-сообщество, которое, в свою очередь, влияет на социальные изменения в мире. Благодаря Интернету общество постепенно меняет свой образ – от иерархической системы («общество как фабрика») к сетевой. В сетевом сообществе устойчивость политической и экономической систем определяют не соподчиненные вертикальные связи, а горизонтальные свободно образующиеся коммуникации.

В эпоху индустриального развития источником социального взаимодействия людей были средства массовой информации, транслировавшие продукты пропаганды и действовавшие в рамках определенного пространства – страны, региона, города. Интернет все меняет. Пространство (как ген социальности) преобразуется в сеть, не имеющую границ. Рождается новая форма социального взаимодействия – сетевое сообщество. Его основа не пространство, не территория с ее границами, а сеть, «накрывающая» территории, не знающая границ. Интернет впитал в себя митинги, собрания, общественные форумы, демонстрации. Он хорошо служит глобализации.