Глобальные, региональные и национальные тенденции развития экономики России в XXI веке. Избранные труды

Наиболее нуждающиеся, чей доход ниже прожиточного уровня, в России составляют 12% населения (этот минимум – около 7 тыс. руб. в месяц недостаточен для развития личности и во много раз ниже, чем в ЕС), низкообеспеченные, чей доход не превышает порядка 20 тыс. руб. в месяц – 30%, ниже среднего класса (доход не выше порядка 45 тыс. руб.) – 37%; средний класс (доход не более 70–80 тыс. руб.) – 14%; и, наконец, высокообеспеченные – 2%. Бедные беднее богатых в 17–18 раз, а по данным независимых экспертов – в 20–24 раза. Работники образования, здравоохранения и культуры имеют доходы 55–56% от средней зарплаты по стране, т. е. имеют самый низкий социальный статус и не являются средним классом.

По оценке экспертов Высшей школы экономики, в малых городах и сёлах свыше 6 млн чел. из-за алкоголизма и наркомании утратили способность к постоянному труду, не могут продвигаться по социальной лестнице и противостоять сплочённым инонациональным кланам в бизнесе. Для социальной адаптации таких людей нужна специальная инфраструктура [56]. К. Маркс назвал пьянство пассивной формой протеста против существующего строя. В России в 1913–2011 гг. потребление алкоголя на душу населения выросло с 4,7 (70-е место в мире) до 18 л.

По данным специальных исследований [57], из-за несправедливого распределения доходов до половины россиян считает для себя возможным отъезд в другую страну (Известия. 3.06.2011). По оценке С. Степашина, в 2000-х гг. уехало 1,25 млн россиян, преимущественно русских. Особенно важно ограничение необоснованно высоких доходов за счёт доступа к природным ресурсам и рейдерства.

Главная задача политики доходов – увеличение численности среднего класса, отличающегося относительно высокими доходами (в странах ОЭСР не менее 2–2,5 тыс., в России – более 1 тыс. долл. душевого дохода в месяц), имуществом (собственное жильё, автомашина и т. д.), социально-профессиональным статусом и самоидентификацией. В развитых зарубежных странах под это определение подходит до 70%, в России по различным оценкам – от 7 до 20%, в основном работники добывающей промышленности, естественных монополий, финансов, высшие менеджеры и чиновники, но не инновационной сферы. Увеличение доли среднего класса приводит к радикальным переменам в поведении граждан: они готовы оплачивать структурные реформы и бороться за социальную справедливость.

6. Образование в инновационной экономике определяет экономический рост прямо (через создание новых знаний и их превращение в инновации) и косвенно (через развитие умения жить в современном мире, благоприятных для инноваций среды социальных взаимодействий и социализации личности, снижение уровня агрессивности в обществе, увеличение средней продолжительности жизни и т. д.) [58].

Высшее образование в возрасте 25–35 лет получает 57% россиян, что соответствует уровню Японии, Канады, Ю. Кореи и других развитых стран. Получает или стремится получить это образование 80% выпускников школ. Однако чёткое разграничение бесплатного и платного образования отсутствует. Этот рынок непрозрачен и часто нелегален. Официально образование бесплатно, но фактически – платно. Из бедных семей в вузы поступает только 15%. Образовательная система не обеспечивает социальную мобильность, компенсирующую органически порождаемое рыночной экономикой неравенство. Необходима система отбора талантливых детей, независимо от их социального происхождения, для элитных учебных заведений.

В 2012–2014 гг. аудит позволит закрыть псевдовузы, выпускники которых претендуют на высокую зарплату, не имея нужной рынку квалификации. Более 20% работников в крупных городах не удовлетворены своей работой и социальным статусом, в том числе 5 млн выпускников вузов. Предстоит создать систему профессиональных стандартов, оценки и сертификации квалификации и компетентности специалистов, приблизить структуру подготовки кадров, где сейчас преобладают юристы, экономисты, политологи и т. д., к потребностям рынка.

В России в 1990-х гг. была разрушена система подготовки рабочих кадров. По данным Росстата, охват молодёжи 15–34 лет профобразованием удвоился, однако доля обучающихся в УЗ начального профобразования сократилась в 1990–2006 гг. с 26,7 до 14,7%, среднего – с 32,6 до 24,0%, а высшего – выросла с 40,5 до 61,8%. Соответственно число выпускников УЗ в расчёте на 10 тыс. жителей с начальным профобразованием сократилось с 70,7 до 45,7%, а высшим – выросло с 11,3 до 33,5% – втрое.

По данным Я. И. Кузьминова (ГУ ВШЭ), 83% молодых людей намерены получить высшее образование, а число рабочих мест, требующих такого образования в 1960–2010 гг. выросло с 10 лишь до 20–25% (Полит.ру. 14.01.2011). Более 10–15% абитуриентов вузов составляют школьные двоечники, 40% студентов не могут нормально учиться из-за отсутствия базовой компетенции.